Со словами из старого японского мультфильма: "Тулип, мой милый Тулип", он встал с земли и посмотрел на меня. Ба! Знакомые всё лица! Да это же Костик! Привет, Костик. Как дела? Но Костик молча прошёл сквозь меня и пошёл вслед за солнцем. Именно в том направлении находились питейные заведения, в содержимом которых он так нуждался в эту солнечную минуту скорби и отчаяния.
Подозреваю, что даже если бы сейчас пошёл долгожданный дождь, Константин всё равно отправился бы на запад. Да что дождь? Начнись сейчас вселенский потоп или упади на Землю астероид размером с Луну, он всё равно, и, возможно, даже не заметив этих катаклизмов, продолжил бы путь к намеченной цели. Его цель светла, как любовь, глубока, как мысль и непорочна, как святое зачатие.
Что может быть возвышенней, чем стакан портвейна? Если Вы страдали от синдрома алкогольного похмелья, то сможете меня понять. Ну, а если нет, то рекомендую. Стоит попробовать. Для полноты жизненных ощущений.
Добравшись до ближайшей точки общепита и приняв на грудь вышеозначенный стакан священной жидкости, Костик закурил и принялся размышлять на финансово-метеорологические темы. В кармане у него находилась хоть и скомканная, но сотка. Зелени. Да дома ещё одна, точно такая же купюра, только новенькая, ожидавшая своего часа где-то в недрах двухтомника Бродского. В каком из томов находилась денежка, он не помнил. И это хорошо. В противном случае, Иване ничего не стоило бы забраться сначала в его голову, а потом в книгу.
Прогноз погоды, услышанный по радио, не сулил ничего хорошего. Обещали жару и пекло. Адские муки обещали. И никакого намёка не то, чтобы на дождь, даже о вшивенькой облачности ничего не слышно. Вот и размышлял наш герой, как долго продлится эта пьяная жара и хватит ли у него на содержание оной денег?
– Володя, у тебя что, сегодня день рождения? – услышал он за своей спиной мужской голос и обернулся.
– С чего ты взял? – вопросом на вопрос ответствовал тот, кого мама нарекла Володей.
– Да вот, сидишь тут побритый, чистый и трезвый,… как мудак.
"Значит я не мудак. Потому что не трезвый", – подумал про себя Костик и для того, чтобы закрепить в глазах общественности данное утверждение, взял себе ещё двести грамм портвейна.
За портвейном последовал вечер, а вместе с ним, хоть и относительная, но прохлада.
Зажглась иллюминация, и музыканты стали настраиваться к ночному покосу.
Лабухов Костя любил, а посему собирался честно поделить пока ещё целую сотку между собой и ними. Правда, он ещё не знал, с кем именно из музыкантов ему придётся делиться, потому что на небольшом пятачке, находилось три точки. А в них такое же количество оркестров. Курорт не терпит пустых мест.