Ванеев, увидев Люду, словно очнулся. Встал и подошел к ней:
– Как хорошо, что вы приехали… Я думал, что вы не проститесь с ней… Она вас очень любила и мечтала поскорее выучиться играть…
Наталия перехватила Люсин взгляд: она была более, чем удивлена словами Ванеева.
– Сергей николаевич, примите мои самы еглубокие соболезнования… – сказала Люся и позволила себя обнять.
На глазах ее появились слезы.
А Ванеев, обнявшись, вдруг направился к выходу. Увлекая за собой люсю, он сазал кому-то из присутствующих: «Ну все, пора…»
А Наталия, видя, как люди все разом, как-то слаженно и тихо двинулись тоже на выход, задержалась и даже прикрыла дверь… Когда же щелкнул замок, она даже успокоилась: у нее было минут пять, не больше, чтобы побыть наедине с покойницей и посмотреть, что же такое с ее ступнями.
Быстро откинув кружевное белоснежное покрывало, она подняла подол светло-серого шерстяного платья, в которое была одета Ванеева, и сняв с одной ноги тесные черные лаковые туфли-лодочки, ногтями разорвала чулок на пятке и взглянула на нее, белую и холодную на ощупь. Странные синие пятна, в нескольких местах стертая, до сукровицы, кожа на пятках… Приведя в порядок ноги и тщательно их обследовав, она успела осмотреть только бедра (тоже в некоторых местах с почерневшими синяками, какие остаются от грубых прикосновений пальцев) и шею с черно-желтыми пятнами, почти скрытых кружевом покрывала. Сунув руку ей под платье и нащупав тонкое белье, она определила, что вскрытия не проводилось.
В это время в дверь постучали. Она стояла возле гроба и ждала, что кто-нибудь откроет дверь, словно не понимала, что открыть-то можно и изнутри.
Наконец, дверь открылась, вбежал Ванеев:
– Извините, дверь, наверно, захлопнулась от сквозняка… Вы перепугались?
– Да, – сказала Наталия. – Немного…
Она вышла на улицу и к ней подбежала встревоженная Люся.
– Господи, натала, ты же белая как снег… Говорт, дверь захлопнулась?
– Да ничего страшного… Ты поедешь на кладбище?
– Конечно.
– А что это Ванеев так себя повел… Ты мне не
рассказывала, что у тебя с его семьей были какие-то отношения…
– Да я и сама ничего не поняла… Просто я пару месяцев учила Ларису играть на пианино, а потом у нее дело не пошло и она отказалась… Вот он, наверно, и вспомнил… В такие минуты что только не вспомнишь… Но это ужасно… Ты не пойдешь с нами?
– Пойду… Хочу посмотреть все до конца.
Но уже через два часа, когда процессия остановилась возле могилы и стали произносить речи, Наталия поняла, что она переоценила себя: ей стало холодно. Она согласилась пойти на кладбище лишь для того, чтоьбы посмотреть на жителей