Мозг. Тайны разума (Пенфилд) - страница 64

Убеждение Джексона состоит в том, что модель этих нервных взаимосвязей и взаимоотношений подвержена постоянным изменениям. Он пишет: «Я не говорю, что в анатомическом субстрате сознания[30] индивида имеется фиксированная нервная организация, ответственная на возникшие идеи, и прочее. Такая нервная организация существует только тогда, когда идеи и прочее актуальны. В остальное время постоянную активность проявляют клетки и волокна, которые поддерживают общее напряжение (нервный тонус). Именно в момент нарушения этого напряженного равновесия временно возникают такие нервные взаимоотношения и связи» (8).

Возвращаясь к этим нервным взаимоотношениям и связям, он пишет: «Может показаться странным упоминание анатомии, физиологии и патологии потери сознания. Но мы уже объясняли, что анатомический субстрат сознания представляет собой всего лишь сложнейший комплекс сенсорно-моторных процессов, в своей основе сходных с низшими центрами и отличающийся от них лишь наивысшей степенью специализации и высочайшей степенью сложности. В свете вышесказанного можно было бы говорить о том, что у них есть своя анатомия, своя физиология и своя патология» (9).

В сносках он добавляет: «Более того, анатомо-физиологическое объяснение состоит не в том, что здесь происходит потеря сознания, а как ранее уже пояснялось, в отсутствии соответствия организма как целого окружающей его обстановке. Говоря об анатомии, мы должны подчеркнуть, что не существует единственного месторасположения сознания, так как сознание является варьирующей величиной, а это означает, что мы все время от времени находимся в сознании в разной степени и непрерывно меняем наше взаимоотношение с окружающей средой» (10).

Рисунок из анатомического атласа Жана-Батиста Сарландье (фр. Anatomie méthodique, ou Organographie humaine). 1830 г.

Всеми своими доводами он стремится отделить сознание, нематериальное по природе, от комплекса взаимосвязей и взаимоотношений в нервной системе, имеющих физическую природу. Но все же от случая к случаю он, похоже, сам отступает на время от собственного правила. К примеру, в обсуждении анартрии, наблюдающейся при бульбарном синдроме, он отмечает, что пациент способен говорить «внутренне», заключая, что церебральные моторные нервные взаимосвязи продолжают имитировать артикуляционные движения, хотя медуллярные центры и мышцы уже отсутствуют. К этому он добавляет, что «так же, как и у здоровых людей, эти церебральные моторные нервные взаимосвязи имеют и психическую сторону» (11). В рамках выбранных мною гипотез все нервные связи и взаимоотношения на высших уровнях, по Хьюлингсу Джексону, «имеют свою психическую сторону». Анатомия, физиология и патология этих нервных связей и взаимоотношений имеют непосредственное отношение феномену психики, зависимому от их активности. Поэтому у нас есть повод рассуждать в той мере, в какой это вообще возможно, об анатомии, физиологии и патологии мышления и разума