Лаская ногу выше от колена,
Шептал жене маркиза паж Нарцисс.
«Бастард!» – кричал тем временем маркиз
Де Георгин, придворный чистоплюй,
Пиная труп вельветовой туфлей.
«Долой плебеев – мой девиз», —
Пиная труп, хрипел маркиз,
Трясясь как лист,
Тряс тело он за воротник,
Трещал батист,
Вокруг же бледная толпа,
Тиха
И тишину толпы слегка
Корежил треск воротника.
«Вы мой народ! – Маркиз вскричал,
оставив тело, взяв бокал, —
Вся многоцветная страна!
(Виконт, плесните же вина.) —
Как стану вашим королем,
Так будет голод утолен,
Умрет нужда. И никогда
Мой сын не вспыхнет от стыда:
Мой сын зачат моей женой,
И веселись, народ честной,
Ин вино веритас, народ,
Как Блок сказал. Всяк нынче пьет,
Вся ваша истина в вине.
«Нет. Истина в твоей жене.
Ты глуп – как курица, маркиз,
И стар, и лыс, и всем смешон», —
Сказал изящный паж Нарцисс —
Любимый сон счастливых жен,
В корсажах юных баловниц
Грудями стертый медальон, —
«Как справедливо ты подметил,
Твой сын зачат твоей женой —
Но не с тобою, а со мной,
И это каждый скажет в свете».
– Ты не докажешь этот бред.
– Мон Дьё! И чтобы да, так – нет,
Я – с радостью. Внимайте, слуги,
Любезный друг. В паху супруги
Сыщите родинку с пятак.
– Молчать. Как смеешь ты, сопляк!
Раздеть мою жену, – вскричал Маркиз,
И головою вниз явить народу!
– К чему же сразу головою вниз?
Фи. Нет. У вас не царская порода.
Вам шах и мат. Вы, то бишь ты
Ступай-ка в сад. Бодать кусты.
Как раз хорошая погода.
II
«Долой плебеев – мой девиз, —
Так промурлыкал паж Нарцисс,
Шныряя взором под вуали, —
Мой господин, маркграф Азалий —
Племяш-кум-свата-короля,
Так он и станет у руля.
Его здесь нет – поскольку здесь
Он очень мог бы быть заколот,
А он не глуп, хотя он молод…»
«Но он заколот, Ваша Честь!» —
С порога гаркнув, герцог Мак
Одернул ярко-красный фрак,
Пылая как вареный рак.
Он видел в том особый смак:
«Ирису я ни кум, ни сват,
Ни сын, ни брат, так не беда:
Есть у меня отряд солдат;
И Божьей милостью, госп-да
Трон я добуду без труда».
III
Когда потухла драка, в полумраке
Пять рыцарей, потрепанные в драке —
Пиная зло огрызки ног и шей,
Срубая тупо хрящики ушей,
Об кудри дам кинжалы вытирая,
Сходились – кто чихая, кто хромая, —
Кто рану матеря, к дубовому столу,
Где налили победные бокалы,
Сказали тост и выпили их вяло,
И разыскали нехотя в углу
(на каменном полу, от крови слизком)
Большую голову с порезанной щекой,
Что час назад носил столь высоко
Их герцог. Мак. Чтоб уронить так низко.
Смолчали. «Господа, для вас записка», —
Вошел Пион – седой горбун-лакей,
Держа в руках папирус с вензелями.
«Прочти, старик». – «Извольте: объявляю
Собравшимся в просторный этот зал,