— Нет, — хмыкнул Жорж, — в этой части у нас живут наемники.
Я кивнула. Набирать помощников за деньги было обычной практикой среди охотничьих кланов. Семья всегда оставалась семьей, но иногда в ней просто не хватало столько людей, сколько нужно. Условия в кланах не сильно различались: обычно наемников обеспечивали едой и крышей над головой, чтобы в любой момент они находились рядом. Также им выплачивали определенный оклад, который зависел уже от опыта того или иного человека. Папа не любил менять людей, поэтому в нашем клане наемники оставались по пять-десять лет и становились едва ли не частью семьи, как, например, однорукий дядя Миша. Но что за люди служили Седому — оставалось лишь гадать.
— И много у вас людей? — с напускным равнодушием поинтересовалась я.
— Постоянных — трое. Есть еще двое вольнонаемных из города. Отец вызывает их, если предстоит крупная облава, — не стал скрывать Жорж. — А у вас?
— Раза в два больше, и все — постоянные. Но у нас и территория того требует.
— Да, — с легкой завистью протянул он. — У вас есть, где разгуляться.
Мы добрались до самой ограды и остановились перед двумя поросшими травой холмами. Я сразу догадалась, что это, хотя ни крестов, ни табличек не заметила.
— Вот это моя мать, — указал Жорж на правый холм, — а это — Митяя.
— У вас разные матери? — удивилась я.
— А что, не заметно? — хохотнул он и пригладил пятерней волосы. — Да, разные.
— И обе умерли?!
— Мать Митяя отец застрелил, когда сбежать хотела, — беззаботно поведал Жорж. — Потом женился на моей. Но она умерла от преждевременных родов. Вторых, после меня.
Я растянула губы в вежливой улыбке, а у самой все поплыло перед глазами. Застрелил? При попытке бегства? Это до чего же нужно довести женщину, чтобы хотела сбежать? А вторая? Не удивлюсь, если преждевременные роды тоже случились не просто так. И снова вспомнился синяк на лице затравленной служанки. Да у них тут, похоже, жестокое обращение с женщинами само собой разумеется, если Жорж так спокойно об этом рассказывает. Удивительно, что со мной носятся.
Неудивительно, одернула я себя потом. Обещанный фургон оружия явно стоит того, чтобы сдержаться и не трогать меня.
Мои пальцы разжались, и роза упала возле одного из холмов. Я не стала ее поднимать. Пусть останется знаком моего сочувствия к бедным жертвам.
— Знаешь, никогда не убивал никого, кроме лекхе, — задумчиво протянул Жорж, глядя себе под ноги, — но всегда мечтал это сделать. Следовать нашему девизу «Делай мир чище». Пристрелить кого-нибудь из Сочувствующих. Как по мне — так они ничем не отличаются. Никогда их не встречала?