- Довольно, – уже с раздражением произнес граф. – Я свою часть
выполнил, теперь твоя очередь. И потом, не думаю, что у тебя есть
деньги, чтобы возместить мне все издержки вашего здесь пребывания.
Ты дала слово.
Спустя пару минут из дверей вышла женщина средних лет, она
осмотрелась и поспешила прочь, чтобы никто ее не увидел, а в это
время из-за шторы коридорного окна показалась Джулия, глаза
девушки сверкали от слез, она бросила на пол привезенную шкатулку,
отчего та открылась и тут же заиграла мелодия.
Вскоре Джон оказался в комнате Джулии. А там разыгрался
серьезный спор, юная Оулдман на повышенных тонах разговаривала с
той самой женщиной, которая вышла из дверей кабинета:
- Как ты могла, мама? За что?
- Это для твоего же блага! Я не хочу, чтобы моя дочь погрязла в
нищете.
- Нет, нет и еще раз нет! Я на такое не пойду.
- Послушай, Жули, - дама схватила Джулию за плечи. – Меня скоро не
станет, ты должна быть сильной. До недавнего времени мы выживали,
еле-еле сводили концы с концами, но Бенинг дал нам второй шанс. И
потом, я ему слово дала.
- Но почему такой ценой? – рыдала девушка.
- Однажды ты все поймешь и еще спасибо скажешь. Этот мир жесток.
Если нет денег, нет и уважения.
- Я люблю другого, - прошептала Джулия.
- Кого?! – вспыхнула мать.
- Эрика. Мы тайно встречаемся и уже давно. И если тебя волнуют
только деньги, то он также обеспечен.
- Глупая дура! – крикнула женщина. – Что теперь я скажу Бенингу?
Как я буду выглядеть?
- Просто расскажи ему все. Он же не будет мешать сыну.
Сейчас же мать Джулии выбежала из ее комнаты и скрылась в темноте
коридора. И снова картинка сменилась.
Джон стоял в саду, а на скамье утопающей в диком плюще сидела
пара, двое держались за руки. Джулия плакала на плече Эрика, а тот
успокаивал ее:
- Успокойся, любовь моя. Я поговорю с отцом, все будет в порядке.
- Нет, не будет. Ты его знаешь, он человек слова.
- Неважно, я не позволю этому случиться. Мы уедем, слышишь? Уедем
как можно дальше отсюда.
- Граф лишит тебя всего.
- Пусть, плевать на его деньги, на привилегии, на все, - обнимал тот
возлюбленную.
Вдруг Джулия подняла голову и посмотрела на Даглаша
заплаканными глазами:
- Все, Джон. Пора просыпаться. Слышишь? Проснись, Джон…
И он открыл глаза, ее голос так и звучал в голове, но вместо Джулии
журналист увидел Нэша, который обеспокоенно тормошил его за
плечо:
- Джон! Вы чертовски напугали меня. Я уже битый час пытаюсь
разбудить вас.