– Я думал, он успокоится.
– В последнее время он сам не свой.
– Мне он тоже счастливым ребенком не кажется.
– Он здесь не один такой… несчастный.
– Кого ты имеешь в виду?
– А ты как думаешь, кого я имею в виду?
– Мы не можем так дальше жить.
– Как так? Шучу.
– Не смешно. Блин! Совсем не смешно…
Марк продолжил пить, а Люсьен вновь зашелся ревом.
Очередной завтрак. Очередная ссора.
Марк швырнул кипу писем и распечатанных на бумаге электронных сообщений на кухонный стол и завел свой монолог гавкающим голосом:
– Забудь о чокнутых, друидах, приходском совете и обществе танцующих с дождем. Вот это серьезно! На эти письма надо отвечать! Ты хоть потрудилась их прочитать? Вот это прислано нам Агентством по охране окружающей среды от засухи. Они утверждают, что мы обязаны предоставить их представителям доступ на территорию имения. А в этом письме нам угрожают судебным преследованием за то, что мы не ответили на первое письмо. А вот здесь ссылаются на недавно принятое постановление, согласно которому у правительства развязаны руки. У нас есть десять дней на то, чтобы ответить… Ничего подобного нет в сводах законов, которые я читал. Чертовы бюрократы!
Пришло время мне отвечать на его монолог:
– Не психуй, Марк! Это так по-детски. Если ты будешь притворяться, что ничего этого не существует, и продолжишь садить кормовые бобы, наши проблемы из-за этого не исчезнут. Проснись! Эта земля уже нам не принадлежит. Это уже не наша земля и не наша жизнь. Теперь это наша головная боль. Давай уедем прежде, чем она сведет нас с ума.
Он вышел.
– Прежде, чем мы расстанемся, – сказала я себе.
Почта осталась валяться на столе.
И еще пример.
Ночь. Мы лежим в одной постели. После периода, когда каждый спал в своей постели, мы попытались наладить отношения, но вскоре вновь были на ножах. Я первая иду отдыхать и притворяюсь, что заснула.
– Мне здесь все равно очень нравится, – говорит Марк, стоя ко мне спиной и закрывая жалюзи. – Завтра утром я встану с постели, выгляну в окно и подумаю: «Как мы можем отсюда уехать?»
Я открываю глаза.
– Думаешь, я тоже этого не чувствую? Но я не знаю, сколько еще времени мы здесь продержимся. Вскоре нам вообще ничего не оставят. Иногда мне кажется, что лучше все бросить и спасаться бегством.
– Куда бежать? – подойдя к кровати, спрашивает он.
– Взять миллионы и купить ферму в другом месте… возможно, в Шотландии. На северо-западе еще иногда идут дожди.
– Не глупи. Вся земля, выставленная там на продажу, давным-давно продана. Разве ты не видишь, что мы единственные люди в этой стране, у которых есть все, о чем мечтают другие? Именно поэтому нас ненавидят.