Марта, подойдя, холодно кивнула Тимошу и по-мужски протянула ему руку для рукопожатия, но Тимош быстро наклонился, взял ее руку и поцеловал, а потом с лукавством посмотрел, как она отреагирует. Марта приняла это как должное, словно другого и не ожидала. Николай Николаевич, плотоядно ухмыляясь, стал рассказывать:
– Париж, кафе, за столиком сидит в одиночестве симпатичная дама. К столику подходит мужчина, с виду ловелас. «Мадам торопится?» – «Мадам не торопится». – «Мадам выпьет кофе?» – «Мадам выпьет кофе». Приносят кофе. «Мадам замужем?» – «Мадам замужем». – «Мадам может позвонить мужу и сказать, что она сегодня займется ceкcом с незнакомым мужчиной?» – «Мадам может позвонить мужу и сказать, что сегодня займется ceкcом с незнакомым мужчиной десять раз». – «ДЕСЯТЬ РАЗ?!» – «Месье торопится?»
Начальник службы безопасности громко рассмеялся, но его никто не поддержал.
– Тимош, ты встречал таких парижанок?
– Николай Николаевич, вы не меняете своего амплуа пошляка, – холодно заметила Марта.
– Я не меняю не только амплуа, но и своих намерений в отношении тебя, – ухмыльнувшись, отозвался Николай Николаевич. – На эту тему есть анекдот…
Петр Игнатьевич подвел Тимоша к стройной темноволосой молодой женщине с прекрасной спортивной фигурой, в элегантном облегающем костюме. Ее можно было бы назвать привлекательной, если бы не бульдожья челюсть, утяжеляющая нижнюю часть лица. Она стояла со скучающим видом, но Тимош заметил в ее глазах презрение.
– Госпожа Лайма Антанасовна Вилкас, – торжественно представил ее управляющий, с удовольствием наблюдая за тем, как вытянулось от удивления лицо Тимоша. – Младшая сестра господина Вилкаса.
Тимош назвал себя, пытаясь отыскать Лайму в своих воспоминаниях, но в памяти ничего не всплыло.
– О-о, как ты вырос! Я помню тебя совсем маленьким и сопливым, – оживилась Лайма. Ей было сорок с хвостиком, но выглядела она гораздо моложе. – Магда вечно возилась с младшей сестрой, твоей мамулей, погрязшей в хлопотах, с кучей проблем. Это надо было иметь такой талант! – И она противно захихикала. – Любитель сладенького, ты ведь не зря тут появился? Мой совет: не тешь себя надеждой! Оставь надежду, всяк сюда входящий![8]
В глазах у Тимоша потемнело, он еле сдержался, чтобы не нагрубить женщине, и молча отошел в сторону.
Марта подвела к Тимошу худощавого мужчину в темной сутане со стоячим воротничком, белая колоратка[9] тесно сжимала ему шею, словно пытаясь его задушить.
– Познакомьтесь: отец Георгий. В доме есть церковь, мы называем ее замковой, и отец Георгий иногда проводит тут службу. У отца Георгия приход в ближайшем селе Горбачи.