— Будь осторожна, — говорит он, поднимая на мгновенье взгляд. — Ты хорошо знаешь этот кампус, так?
Я точно уверена, что никогда не обсуждала университет с Элиотом. Я не отвечаю ему, выходя за дверь.
Ветер снаружи холодный.
Раньше научный центр был любимым местом отца. Мы с финном играли у ручья, который пробегал за зданием, пока отец занимался исследованиями в лаборатории университета. Я нахожу этот ручей сейчас, и сажусь рядом с ним, думая, как задать Элиоту вопрос. Как спросить у него о деталях его восстания. Он, должно быть, знает больше, чем рассказал мне.
Я вздрагиваю, когда кто-то кладет руку на мое плечо.
— У меня есть к тебе пара вопросов, — говорю я, удивляясь тому, как я рада присутствию Элиота.
За исключением того, что это не Элиот.
— У меня есть к тебе несколько вопросов, — говорит отец. — И предупреждений. У принца твоя мать.
— С ней все будет хорошо? — я задыхаюсь от слов.
Он садится и кладет свои руки поверх моих. На нем тяжелое пальто, он обрезал волосы и побрился. Так он выглядит моложе и более уставшим.
— Как ты мог не сказать мне? — шепчу я.
— Что ее посадили?
Ненавижу мысль, что Финн умер, веря, что наша мать бросила нас.
— Это был ее секрет, Аравия.
Я отдергиваю руки.
— Она думала, что ваш гнев стоит того, чтобы защитить вас обоих. Не было правильного ответа. Ты чувствовала, что поступаешь правильно, когда воровала планы из моей лаборатории? — когда он кладет руку обратно на мои, возникает чувство, что я никогда их не убирала. — Легко не бывает, я знаю, — его голос невозможно грустный.
— Прости меня, — это выглядит неадекватно, и, так или иначе, излишне. Я волновалась за него. — Как ты скрывался от принца?
— Лучше тебе не знать, но я не позволю принцу Просперо посадить меня за решетку без борьбы.
Борьбы? Мой отец — самый мирный человек из всех, кого я знаю.
— Элиот хочет, чтобы я пошла с ним в плаванье, — ветер срывает мертвые головки одуванчиков, такие пушистые, которые дети любит сдувать и загадывать желание. Отец однажды был в восторге по поводу возможностей парохода.
— Мне уже нечем торговаться. Племянник принца, может быть, единственный, кто может защитить тебя сейчас. Держись подальше от принца и религиозных фанатиков. Уходи, убирайся из города.
— Но...
— Аравия, у меня есть вопрос к тебе, — перебивает он. — Самый важный вопрос из тех, которые я когда-либо задавал.
Я наблюдаю за голубой рыбой, носящейся туда-обратно в течении.
— Ты когда-нибудь была по-настоящему счастлива? Могла быть? — Как это может быть самым важным из того, что он спрашивал?