– Поэзия, – прошептала она. – Не реальность.
– Моя мать говорила, что у того, кто не может оценить поэзию, не хватает души.
– В этом смысле я склонна согласиться.
– Она имела в виду моего отца, – сухо произнес он. – Бездушного человека, если он в принципе был человеком. Мне говорят, что я очень похож на него.
Шарзад изучала крошечную горку хлеба перед собой.
«Я не буду тебя жалеть. Ты не заслуживаешь моей жалости».
Ограждая себя от растущей волны эмоций, она снова подняла глаза на него с твердой уверенностью в последующем направлении действий.
– Я…
– Я обидел тебя сегодня. – Его голос был мягок, словно успокаивающая вода на выжженной стали.
– Не имеет значения. – Ее щеки вспыхнули румянцем.
– Это имеет значение для меня.
Шарзад раздраженно вздохнула, на ее лице появилась насмешка.
– Тогда тебе не стоило этого делать.
– Да.
Шарзад не отрываясь смотрела на граненые углы его профиля. Даже сейчас красивое лицо халифа не давало ей ни малейшего намека на то, что ее боль каким-то образом волновала его.
Мальчишка изо льда и камня…
Тот, кто бросил ее сердце на зубчатый берег, только чтобы потом уйти, даже не оглянувшись.
«Я не позволю ему выиграть. Ради Шивы.
Ради себя.
Я узнаю правду. Даже если буду вынуждена уничтожить его, чтобы добраться до нее».
– Ты закончил? – спросила она, пробурчав себе под нос.
Он помедлил.
– Да.
– У меня есть история для тебя.
– Новая?
Она кивнула.
– Хочешь послушать?
Халид осторожно вдохнул, а затем уперся локтем в подушки.
Шарзад сделала еще один глоток чая с кардамоном и отклонилась назад на груду яркого шелка с ее стороны.
– Жила когда-то молодая девушка по имени Тала. Она была дочерью богатого человека, все потерявшего из-за череды плохих деловых решений, за которыми последовала смерть его горячо любимой жены. Увязший в своем горе, отец Талы нашел утешение в музыке и живописи, и часто можно было увидеть, как он коротает часы с кистью в одной руке и его любимым сантуром в другой. – Шарзад убрала завиток черных волос с лица. – Поначалу Тала пыталась понять это пристрастие отца, благодаря которому он отвлекался от горя своих потерь, но становилось все труднее игнорировать факт того, что все это значило для их семьи. Что это значило для самой Талы. Ведь, даже несмотря на то, что она очень любила отца и верила в его доброту всем своим существом, Тала знала: он не в состоянии их обеспечить. Она не может доверить ему свою жизнь и жизнь ее маленького брата.
Лоб Халида наморщился из-за мрачного выражения лица Шарзад.
– Так вот, Тала начала искать себе мужа. Она знала, что не вправе надеяться на хорошую партию, учитывая неудачные обстоятельства, постигшие ее семью, но вскоре услышала о богатом купце, который искал себе невесту. Он был значительно старше ее и до этого уже несколько раз женат, но никто не знал наверняка, что произошло с его прежними женами. И многие девушки с подозрением относились к такой партии. Кроме того, у него была очень длинная борода, черного цвета… настолько черного, что на свету она отдавала тревожным оттенком синего. Из-за этого он получил весьма прискорбное прозвище. Он был известен как Мердад Синяя Борода.