– А сколько платят за работу? – спросил я у него.
Он сказал, что затребовал испытательный срок и как минимум двадцать тысяч злотых на содержание детей.
– Думаешь, ты их получишь? – спросил я.
– Уже получил, – ответил он. – Меня утвердили в должности без испытательного срока и дали тысячу злотых. Кто станет отказывать старому доктору с радио в привилегии взять ответственность за детей, которые умирают по десятку в день?
– Так что же ты тогда пишешь? – спросил я.
– Я полагал, что бандитские типы из работников тамошнего приюта захотят уйти по доброй воле, учитывая, что они уже определенно возненавидели это место, – сказал он. – К тому же продолжали там работать исключительно из-за трусости и по инерции. Вместо этого они сплотились против меня. Я – чужак. Противник. Единственная приличная медсестра умерла от туберкулеза. Всех остальных я пытаюсь уволить.
– Соль земли растворяется, а дерьмо остается, – сказал я ему. – Так всегда говорил Лутек.
– В самую точку, – сказал Корчак.
Ержик сказал, что хочет пить, и Корчак заставил себя подняться с его постели, спустился в кухню и вернулся с чашкой воды.
– Итак, существует четыре способа, посредством которых можно разобраться с нежелательными новичками, – сообщил он мне. – Я могу их подкупить; могу принять все, как есть; могу лечь на дно и выжидать подходящий момент для нападения; или же я могу взять их измором. Конечно, ни один из этих способов не сработает.
– Спасибо, – сказал Ержик, и Корчак ответил:
– Всегда пожалуйста.
– Сегодня все будут суетиться, потому что у меня болит голова, – сказал он. – Или из-за холода. Или потому что им нужно прогуляться.
Ержик выпил свою воду.
– А теперь послушай-ка меня, – сказал он и положил руку на голову Ержика. – Я помню, как один старый учитель приходил в негодование от того, что у нас слишком быстро отрастали волосы.
НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ ОН БЫЛ СЛИШКОМ СЛАБ, чтобы отправиться в свой обход, но еще через день даже с нижнего этажа, где я спал, я услышал его восклицания: «Я встал! Я встал! Я уже на ногах!»
– Опять этот? – сказал Зигмус, когда увидел, что мы собираемся выходить. – Думается мне, у пана доктора появился новый любимчик.
Корчак отправился в мясную лавку, которая, как он слышал, должна была работать в тот день.
– Это что, человечина? – спросил он, когда женщина назвала ему цену. – Что-то слишком дешево для конины.
– Откуда мне знать, – ответила она. – Я не присутствовала при ее изготовлении.
На Твардой дорогу перекрыл Лейкин с оцеплением из желтых полицейских. Он окликнул нас и бросил свой участок впереди, чтобы подойти и поговорить.