Он взял у меня из рук банку пива и, пробормотав «ну, пока», повесил трубку. Я задала вопрос:
— Кто звонил?
Он произнес имя свой бывшей жены, которая ни разу еще не звонила нам домой. Поэтому я удивленно спросила:
— Что-то случилось?
— Да нет, ничего особенного. Она целый год твердила о том, что старость не за горами, что никто на нее даже не смотрит, и так далее и тому подобное. А теперь вот вышла замуж за молодого. Сегодня они расписались и уже нашли новую квартиру. Она вообще-то не собиралась мне говорить, но неожиданно для себя проболталась.
«Понятно, — подумала я. — Это не просто совпадение. Так случается, когда все взаимосвязано, и в этом нет ничего удивительного». Я приняла случившееся как должное. Меня простили. Освобождение от накопившейся за долгое время боли неожиданно ворвалось в ночь, и злоба моя исчезла вместе с болью. Пришло время забыть ту меня, которая достойна всяческого осуждения.
— Тебе одиноко? — Я пытливо вгляделась в него.
— Ничуть. Наконец-то я чувствую, что здесь у меня началась новая жизнь, — ответил он. — Не то чтобы раньше я чувствовал себя совсем по-другому, но мне все время казалось, что я совершил ужасный поступок.
— Я тебя понимаю.
Оказалось, что лихорадочное возбуждение, в котором я пребывала последние несколько часов, было вызвано не только тем, что закончились наши страдания, но и тем, что у меня поднялась температура. Я сделала себе ледяной компресс и легла спать.
Он лег рядом. Через некоторое время он спросил:
— Слушай, тебе не кажется, что в комнате чем-то пахнет?
— Кажется, кажется. Похоже на запах кимчи.
— Ты думаешь, это от нас?
Мы принялись обнюхивать друг друга в поисках источника запаха. Наконец он удовлетворенно произнес:
— Я знаю. Это от твоего компресса пахнет. Я понюхала и признала его правоту:
— Точно. Это оттого, что вся морозилка теперь пропахла этой корейской капустой.
Полотенце, положенное поверх компресса не помогло — запах сочился из-под него. В конце концов я решила, что — по сравнению с головной болью — это пустяки. Можно и потерпеть. Все равно ведь засну.
По темной комнате плыл острый запах кимчи. Задремав, я увидела сон. Это было короткое, но очень отчетливое видение.
Мы идем по корейскому рынку. Моя рука — секунду назад, кажется, она была свободна — зажата в чьей-то руке. Поднимаю глаза и вижу, что это он держит меня за руку. Яркое горячее солнце. Ослепительный солнечный свет падает на разложенные на прилавках товары. Шумно. Пахнет чесноком. Всюду корейские женщины с тщательно подведенными бровями. От ярких красок у меня кружится голова.