Что-то обсудив, трое джентльменов продолжили бежать по тропе. Вроде пронесло.
Теперь нужно было думать, куда идти. Следуя логике преследователей, я должен был продолжить движение в том же направлении. Что ж, тогда обратно. Если смогу найти путь.
Будь тропа пошире, я бы держался на приличном расстоянии и следил за ней. Черт. Придется выйти.
Так я и поступил. Держа пистолет заряженным, я медленно побежал назад. Спустя десять минут, обливаясь потом, я перешел на шаг. Дышать очень тяжело, голову сдавливает, будто прессом. Сейчас воды бы. Мысль о спуске к реке за этим делом ударилась о факт, что я нахожусь неизвестно где в джунглях и было бы слишком глупо испытывать судьбу. Поэтому я тихо выругался и остановился, чтобы немного передохнуть. Абсолютно всё нужное — паспорт, деньги, остатки бутербродов — находилось в лагере. Теперь важным было и то, остался ли там кто-то из людей. Что делать, если документы пропали? Стоп, а по каким я въезжал? Черт.
Отдышавшись, я заставил тело вернуться в прежний изнуряющий темп. Еще немного. Когда тропа стала исчезать, я понял, что скоро пересеку главную и нужно будет повернуть. Поэтому я заранее стал отклоняться влево.
Ноги ныли, а покалывания перемещались из легкого в печень и назад. Через пару минут я поравнялся с неширокой дорожкой, по которой мы с ныне покойным Джимом начали побег. Вдалеке видно было, как расходятся стволы деревьев, открывая вид на большую поляну, где был расположен лагерь. Интересно, мой мертвый коллега не солгал или всё же Юстин хотел меня убрать? Да ну, было бы глупо гнать меня ради этого сюда. В Германии у него и руки длиннее, и арсенал больше. Нет, если бы он хотел меня убить, сделал бы это там. В то же время какое-то далекое внутреннее чувство советовало мне не бросаться к первой телефонной трубке и рассказывать всё Юстину. Инстинкт самосохранения?
Когда до выхода из джунглей оставалось около ста метров, я сбавил шаг и ушёл поглубже вправо. Это позволило бы мне выйти почти между местом нашего ночлега и крайним зданием. Так и получилось. Машины Джима уже не было, двери всех зданий были раскрыты, а кое-где и вовсе сняты с петель. Я понял, что всё содержимое давно покинуло стены этих строений, так что заходить внутрь было бессмысленно. Я присел за углом нашего ночного домика и стал думать, как выбираться, как вдруг услышал знакомый гул и шум веток. Прорезав узкое пространство въезда, знакомый мне грузовик поднял столб пыли и сквозь него быстро поехал в мою сторону. Я сжал пистолет, ожидая любого поворота событий, но многотонная машина резко остановилась у того здания, что барон называл производством. Двое выбежали из кабины и исчезли за серыми стенами. Это был мой шанс на быстрый побег. Вместо этого я сидел и соображал, что делать. Поэтому эти люди успели вынести по большой коробке и бросить в кузов. Хорошо, что они снова вернулись в здание. Я, настолько быстро, насколько мог бежать на полусогнутых, стал перемещаться к грузовику, огибая строения сзади. Когда я был уже совсем рядом, из цеха белой смерти выбежал водитель грузовика. Я не стал скрывать своего присутствия и выпустил в сторону незнакомца четыре пули. Одна разбила фару (метко я), другая оставила белую полосу в штукатурке цеха, зато две последние уронили водителя набок. Судя по тому, что он даже не дернулся после этого, на раз. Второй не появлялся. Оно и понятно — я бы тоже не стал лезть под пули. Меня и кабину грузовика разделяла пара метров и черная дыра в здании, являвшаяся входом. Было бы глупо мелькать перед ней, поэтому я вернулся к углу, чтобы проверить, нет ли иных способов выйти из здания. Задняя стена оказалось глухой и даже без окон. Тогда и нашлось решение. Я обогнул здание и оказался позади грузовика. Оставалось надеяться, что мой противник не сидел уже в кабине или кузове. Медленно переместившись к водительской двери, я быстрым движением открыл её. Никого не было. Небольшой, но акцентированный прыжок потребовался, чтобы оказаться внутри. Судя по непонятным символам на панели, это русская техника. Тем лучше, она точно вывезет меня в подъеме.