Выручили добротно сработанная легенда и подлинные документы инженера Галаваса, который в самом деле был сослуживцем Решетова по фирме, а в девятнадцатом году умер в Москве от тифа и был похоронен на Ваганьковском кладбищ?.
— Ладно, не будем больше предаваться воспоминаниям, — сказал наконец Коншин. — Меня интересует ваша конкретная специальность, господин Галавас. К сожалению, не так уж много русских инженеров убежало за границу. Здесь больше тех, кто умеет хорошо стрелять и командовать. Позвольте полюбопытствовать, каким непосредственно ткацким оборудованием вам приходилось заниматься?
— Станки системы Норнтропа с автоматической сменой шпуль. Их поставляла тогда фирма «Вало и сын». Превосходные машины. Шпуля в них держится без шпринки, только боковым защемлением головки, и потому ее можно вдвигать сверху…
Коншин кивнул и переглянулся с тяжелолицым человеком, который на протяжении всей беседы сидел в кабинете поодаль, у окна.
Решетов проследил взгляд и накрепко засек в памяти крупный мясистый нос, длинный подбородок и костлявые крупные надбровья молчаливого незнакомца. Приметил его тяжело оттопыривавшийся карман и решил, что это, видимо, телохранитель или вышибала. Наверняка к Коншину лезут и непрошеные визитеры, и надоедливые попрошайки из беглых соотечественников.
— При этом новая шпуля с утком выдавливает уже отработанную, — продолжал рассказывать инженер Галавас. — Разрешите, я сейчас набросаю схему, чтобы вам было понятнее…
Решетов достал записную книжку и начал одну за другой вычерчивать схемы ткацких станков системы Норнтропа и многословно объяснять особенности движения ремизок, батанов, челноков и гонков.
У Коншина поскучнели глаза, и он сказал, что подумает над предложением услуг, которое сделал инженер Галавас.
Потом дня три за «инженером Галавасом» следили на улице, в кафе, в дешевых кинематографах и окраинных магазинах и во всех прочих местах, где полагалось бывать беглому русскому инженеру, располагающему скромными средствами и озабоченному поиском работы.
В гостинице кто-то тщательно осмотрел вещи постояльца.
Предосудительного, видимо, ничего не было обнаружено. Когда инженер Галавас снова позвонил Коншину, тот сразу же назначил ему встречу.
На этот раз они разговаривали вдвоем.
— Как вы смотрите на то, Исидор Максимилианович, чтобы возвратиться в Ригу? В нашей фирме открывается там вакансия технического консультанта. Солидный оклад, представительские, бесплатная квартира…
— В чем будет состоять моя работа?
— Видите ли, Исидор Максимилианович, перед отъездом в сии палестины я имел доверительную беседу с преданными сотрудниками и просил их принять все меры, чтобы сохранить принадлежащие мне предприятия, оборудование, машины, запасы сырья и материалов. Вполне понятная забота хозяина. Но события развивались так, что усилия преданных людей обратились пользой большевикам: они начинают пускать сбереженные фабрики и заводы. Надеюсь, вы понимаете, что произойдет, если, например, комиссары не только восстановят нефтяные вышки господина Нобеля и братьев Гукасовых, но и увеличат добычу нефти?