Но я сильно ошибался. Спустя мгновение после того, как меня посетила эта мысль, я, сокрушенный, вернулся в реальность, услышав слова Хлои: «Это было невероятно! Особенно то, что ты сделал в конце. Почему ты не делал этого раньше?».
Мою грудь сдавило, когда я понял, что это не со мной она собиралась заняться любовью. Она ждала кого-то другого. В то время как мое тело вздрогнуло от осознания правды, мужчина, которого она ждала вместо меня, ворвался в дверь, и внезапно весь воздух словно выкачали из комнаты, поскольку я оказался лицом к лицу с последним человеком, которого ожидал здесь увидеть. Моим собственным отцом.
На какую-то всепоглощающую долю секунды, когда я понял, что не я, а мой отец был тем, кого она ждала, меня наполнил гнев, и все, чего мне хотелось, это схватить незнакомца, вселившегося в тело моего отца, и выбить из него дух. Но весь гнев я направил не на него. Вместо этого я все выместил на Хлое, и минуты, которые последовали за этим моментом, стали темным пятном в моем воспоминании. Я не забыл, как уходил из ее квартиры, потому что она так отчаянно пыталась меня остановить, рассказать мне, почему она сделала то, что сделала. Но я не мог видеть слез, которые катились по ее щекам, и не желал слушать, что она хотела сказать. Все, что я был в состоянии слышать, — гул в ушах, поскольку гнев охватил все мои мысли, и все, чего я хотел, это убраться от нее так далеко, как только возможно.
Так что да, я был прав. Те выходные оказались незабываемыми. Те выходные на самом деле навсегда изменили наши с Хлоей отношения. Но чего я не ожидал, так это того, как я ошибался в направленности этих изменений. Оказалось, что я впервые занимался любовью с девушкой, которая владела моим сердцем и которую я впервые возненавидел. Это был первый раз, когда я не хотел иметь с ней ничего общего.
Сейчас, девять лет спустя, когда мы впервые с того дня стояли друг перед другом, я осознал, что не переборол произошедшее несколько лет назад. Я не простил ей того, что она спала с моим отцом, и не собирался прощать. Когда я смотрел на нее, все, о чем я мог думать, это то, как она занималась любовью не со мной и не испытывала ко мне тех же чувств, которые испытывал к ней я. Я мог думать только о том, что из всех парней, с которыми она могла спать вместо меня, она решила выбрать моего отца. Чем больше она пыталась извиняться и просить прощения тем утром, а затем на следующий день на свадебном приеме, тем холодней я к ней относился. Я думал, что не было ничего, что она могла бы мне сказать, что это не уничтожит ту ненависть, которую я к ней испытывал. Но я был неправ. На приеме в порыве злости я спросил ее, почему она настояла на том, чтобы сидеть рядом со мной, когда за нашим столом было восемь других свободных мест. Она ответила: «Потому, что ты не хочешь говорить со мной, не хочешь смотреть на меня, и ты не простишь меня. Потому, что я скучаю по тебе. Очень сильно. Каждый божий день. Потому, что за последние девять лет не было ни дня, чтобы я не испытывала ненависти к себе за причиненный тебе вред. Потому, что я потеряла своего первого и единственного лучшего в мире друга, мужчину, которого, как я недавно поняла, люблю и с которым хочу провести жизнь. И потому, что я не рассказала тебе все это, когда у меня был шанс, у меня всегда есть повод ненавидеть себя каждый день».