— Nada mas, — сказал он. — Больше ничего.
Ансельмо и Роберт Джордан оставили его там и вернулись на то место, где были рюкзаки.
— Где нам их положить лучше всего? — шепотом спросил Роберт Джордан.
— Я думаю, здесь. А ты уверен, что попадешь отсюда в часового из маленькой máquina?
— Это то самое место, где мы лежали в тот день?
— То самое дерево, — сказал Ансельмо так тихо, что Джордан с трудом расслышал его и догадался, что старик говорит, не шевеля губами, как тогда, в первый день. — Я сделал зарубку ножом.
У Роберта Джордана опять появилось такое чувство, будто все это уже было раньше, но теперь оно возникло потому, что он повторил свой собственный вопрос, а старик свой ответ. Так же было, когда Агустин спросил его про часовых, хотя заранее уже знал ответ.
— Очень близко. Даже чересчур близко, — шепнул он. — Но свет будет сзади. Ничего, устроимся.
— Тогда я пойду на ту сторону, — сказал Ансельмо. Потом он сказал: — Ты меня извини, Inglés. Но чтобы не было ошибки. Вдруг я непонятливый.
— Что? — очень тихо, на одном дыхании.
— Ты скажи еще раз, чтобы я знал точно.
— Как только я выстрелю, ты тоже стреляй. Когда твой будет убит, беги по мосту ко мне. Мешки будут со мной, и ты поможешь мне заложить шашки. Я тебе все скажу. Если со мной что-нибудь случится, сделаешь все сам, как я тебя учил. Не торопись, делай все как следует, забей клинья поглубже, привяжи гранаты покрепче.
— Мне все ясно, — сказал Ансельмо. — Я все помню. Теперь пойду. Ты спрячься получше, Inglés, скоро рассвет.
— Перед тем как стрелять, — сказал Роберт Джордан, — отдохни и целься наверняка. Не смотри на него как на человека, а как на цель, de acuerdo?[117] Бери на прицел не всего, а какую-нибудь определенную точку. Целься в живот, если он будет стоять лицом к тебе. Если будет стоять спиной — целься в середину спины. Слушай, старик. Если он будет сидеть, то как только я начну стрелять, он вскочит, прежде чем побежать или пригнуться к земле. Вот в этот момент и стреляй. А если он останется сидеть, стреляй сразу. Не жди. Только целься наверняка. Подойди ярдов на пятьдесят. Ты же охотник. Для тебя тут нет ничего трудного.
— Я сделаю, как ты приказываешь, — сказал Ансельмо.
— Да. Я так приказываю, — сказал Роберт Джордан.
Хорошо, что я не забыл представить это как приказ, подумал он. Если так легче. Так для него хоть отчасти снимается проклятие. Во всяком случае, я надеюсь, что он так чувствует. Хоть немного. Я ведь совсем забыл, как он в первый день говорил со мной про убийство.
— Так я тебе приказываю, — сказал он. — А теперь иди.