Когда сенсоры яхты показали окрестности станции Тренила стало совсем паршиво. Пришлось срочно брать себя в руки и приводить в нормальное состояние. А то не хватало еще ввязываться в новые проблемы с настолько скептическим духом.
Откуда такая уверенность, что проблемы будут? Видимо, снова сработало шестое чувство. Кроме того, сама логика происходящего подсказывает, что впереди меня ожидает встреча, как минимум, со следователями, которые будут копать глубоко и тщательно. И люди эти имеют довольно большие знания и опыт в данной сфере. Так что нет даже малейшего варианта, что я смогу их надуть.
Нет, знания, как это можно сделать у меня имеются в полном объеме. Но было бы большой наивностью думать, что этих знаний не будут иметь следователи, которые, как говорится, зубы на этом съели. И какой из этого напрашивается вывод?
А вывод напрашивается очень простой. Врать нельзя ни в коем случае.
Ведь если твоим экзаменатором выступает человек, которого именно для такого случая и учили, то самая лучшая политика — честность. Поможет ли она мне? Думаю, да. Ведь скрывать мне, по большому счету, практически нечего. Придется только упустить несколько любопытных фактов из моей биографии, о которых он вряд ли спросит. А еще можно взять на вооружение фразу, что я не могу разглашать эту информацию. Ее можно будет использовать в том случае, если вопросы будут касаться моей, якобы, семьи.
После того, как было принято это решение, настроение хоть и не сильно, но все же пошло вверх. А это уже очень даже неплохо.
Во время самой швартовки примечательным было только то, что нас не оставили висеть на орбите, а разместили во внутренности базы. Это не было бы чем-то из ряда вон выходящим, если бы не одно маленькое «но».
Местом дислокации нашей яхты оказался сектор, закрытый для посещения гражданскими судами. И причина этого была банальна до безобразия — его использовали военные. Или — почти военные.
Как удалось выяснить немножко позже, в нем располагались различные силовые и околосиловые ведомства. Например, там размещалась служба безопасности, представитель которой нас встретил в выделенном ангаре.
Сам ангар был, если правильным будет такое сравнение, не индивидуальным, а общественным. И кроме нас в нем разместилось еще несколько летательных аппаратов. Причем несколько из них, как мне подсказывают знания из профильных баз, больше летать не будут. Так как вся та груда металлолома, в которую они превратились, явно против своей воли, вряд ли подлежит восстановлению.
Сам ангар тоже оказался колоссальных размеров. Моя яхта в нем выглядела как кролик в клетке. И, таких как он, в эту клетку запросто можно впихнуть еще несколько десятков.