Соня смерила меня презрительным взглядом.
– Если ты прикоснешься ко мне, – ответила она, – я позову на помощь.
В этом я не сомневался. Я слышал, как она поет, и, хотя у нее не было голоса, ее легким позавидовал бы любой ныряльщик.
– Поэтому, если не хочешь, чтобы полиция узнала, чем ты занимаешься, Тодд, – продолжила она, – стой там, где стоишь.
Я вдруг понял, что она будет меня шантажировать. Она собиралась использовать эти фотографии, чтобы получить все, что захочет.
Конечно, зачем бы еще она их делала?
В подобной ситуации мне оставалось лишь делать хорошую мину при плохой игре до тех пор, пока не появится возможность выкрутиться.
Честно говоря, такая перспектива меня не особенно радовала, но выбирать не приходилось. Соня застала меня врасплох, о чем говорил хотя бы тот факт, что я стоял перед ней в одних трусах.
– Хорошо, ты победила. – Я даже хлопнул несколько раз в ладоши. – Так какого черта тебе нужно?
Соня снова улыбнулась.
– Ну вот, – промурлыкала она, – теперь ты начал задавать вопросы.
– Хватит ходить вокруг да около, – прошептал я дрожащим голосом.
Я лелеял слабую надежду, что она захочет денег, поэтому попытался вспомнить, сколько у меня сбережений. Я собирался внести их на депозит в банк или вложиться в тратторию, но с радостью бы потратил их на то, чтобы избавиться от Сони.
Но Соня не хотела денег. Поправив волосы, она улыбнулась мне.
– Разве вы не помните, мистер Лэндли? Я ведь уже говорила вам. Я хочу, чтобы вы вели себя вежливо.
Я сглотнул. Соне явно не нужны были мои деньги. Меня шантажировали в моей собственной гостиной, в то время как я стоял в одних трусах и ничего не мог сделать!
– Что?
– Я хочу, чтобы ты сказал, что тебе жаль, – четко выговаривая каждое слово, ответила Соня. – Ты скажешь, что тебе очень жаль, что все эти месяцы ты относился ко мне, как к дерьму. Ты извинишься за то, что не обращал на меня внимания и выставлял идиоткой при своих друзьях-идиотах. Ты будешь просить у меня прощения за то, что смотрел на меня каждый день, как на отбросы.
«Но ты же именно такая и есть, Соня. Ты хуже самой вонючей кучи дерьма!»
Я ничего не ответил. Я вспотел. Мне хотелось прекратить все это и перестать играть в ее игру, но я понимал, что так просто это не закончится.
На секунду мне захотелось накинуться на нее и отобрать фотоаппарат, но потом я вспомнил, какой у нее громкий голос, который будет особенно хорошо слышен в Северном Норфолке, где местные жители очень любят тишину, и я, к собственному стыду, решил этого не делать.
– Да-да, – Соня крепко держала фотоаппарат в руках, – скажи, что тебе жаль, и получишь пленку.