– Таня, взгляните на меня.
Она почувствовала, как ее держат за плечи. В глазах Сайерза стояли слезы.
– Я искал вас, когда вернулся. Но боялся встретиться с вами и, как последний трус, ждал вашего появления. Если бы мог, послал бы вам телеграмму. Таня, давайте выбираться отсюда. Вы и я. Здесь для нас все кончено. Я больше не в силах этого вынести. Мечтаю только об одном: поскорее добраться до Хельсинки. Давайте собираться. Я позвоню в Ленинград и дам им знать. – И, помедлив, добавил: – Я должен уехать вечером. То есть мы должны уехать.
Татьяна не отвечала. Что-то творилось неладное с ее головой. Перед глазами плыли буквы свидетельства о смерти. Почему оно выписано не армией, а Красным Крестом?
– Татьяна, – повторил Сайерз, – вы меня слышите?
– Да, – еле слышно сказала она.
– Вы поедете со мной.
– Я сейчас не в состоянии думать связно.
– Вы… вы не зайдете ко мне? Вам не… пойдемте, вам нужно присесть. Вы…
Татьяна отступила и вперилась в него глазами так напряженно, что доктор едва не закрыл лицо руками. Уж лучше любая пытка!
Наконец она молча повернулась и зашагала к штабу. Ей нужно найти Степанова!
Полковник был занят и сначала отказался ее принять.
Она терпеливо ждала за дверью, пока тот не вышел.
– Я иду в раздаточную. Проводите меня? – спросил он, стараясь не встречаться с ней глазами и почти срываясь с места.
– Товарищ полковник, – сказала она ему в спину, не двигаясь с места, – что случилось с вашим офицером?..
Она боялась произнести его имя вслух.
Степанов замедлил шаг, остановился и повернулся к ней.
– Примите мои соболезнования. Мне жаль, что так вышло, – мягко сказал он.
Татьяна молчала. Подойдя ближе, она смело взяла полковника за руку.
– Товарищ полковник, вы хороший человек и были его командиром. – Ветер бил ей в лицо, трепля длинные белые пряди. – Пожалуйста, скажите, как все было?
– Не знаю. Я там не был.
Маленькая, трогательная фигурка, вздрагивавшая на ветру, не отступала. Полковник вздохнул.
– Я слышал только, что один из грузовиков, где сидели ваш муж, Николай Успенский, какой-то сержант и два водителя, попал сегодня утром под обстрел и затонул. Больше мне ничего неизвестно.
– Он сказал, что утром едет в Волхов за повышением, – выдохнула она.
– Медсестра Метанова, – сказал полковник, – грузовик затонул. Все остальное покрыто мраком.
Татьяна не сводила с него глаз. Степанов кивнул:
– Мне очень жаль. Ваш муж был…
– Я знаю, кем он был, товарищ полковник, – перебила Татьяна, прижимая к груди шапку и свидетельство.
Они молча стояли лицом к лицу.
– Татьяна, – неожиданно вырвалось у полковника, – возвращайтесь с доктором Сайерзом. И как можно быстрее. В Ленинграде вам будет легче и безопаснее. А может, в Молотове? Поезжайте с доктором.