Выражение его лица, когда он вошел, заставило мир застыть. Его глаза расширились, взгляд смягчился, и медленная довольная улыбка преобразила его красивое лицо, словно я была самым прекрасным зрелищем в его жизни.
Он поставил на столик шкатулки, которые внес, и обошел меня по кругу, ничего не говоря, лишь позволяя улыбке становиться все шире, отчего его лицо буквально засияло изнутри.
– Знаешь, – сказал он, касаясь пальцем моего напудренного подбородка, – мне почти не хочется надевать на тебя эти бриллианты, потому что они не в силах сделать тебя красивее, чем ты сейчас есть. Ты как прекраснейшая из маргариток, свежая и золотая. Идеальная.
Я улыбнулась ему в ответ. Он тоже выглядел потрясающе в белом фраке, отполированных до зеркального блеска туфлях и с бриллиантовыми запонками.
– Нет уж, давай. Мне нужно чем-то их впечатлить после того, как я испортила молитву.
Лео на миг стал серьезным.
– Я могу ее прочитать, ты же знаешь. Я хочу, чтобы ты наслаждалась вечером, а не воспринимала его как важный экзамен.
– Все в порядке.
По крайней мере, это ерунда по сравнению с количеством людей, которые будут наблюдать за нашей свадьбой. Я отогнала эту мысль.
– Только скажи мне, как читаются эти слова.
– Скажу. Но вначале драгоценности. Я принес тебе свои любимые – это набор, который моя бабушка носила на балу в честь дедушкиной коронации в 1964 году. Даже Лиз Тейлор они впечатлили. – Он взял первую шкатулку и раскрыл ее со щелчком, открывая взгляду мерцающее бриллиантами колье на подушке из синего бархата.
Ох, черт.
Лео медленно склонился ко мне, застегнул колье у меня на шее, мягко потерся носом о мое ухо, когда закреплял замочек из белого золота. Украшение холодило мою теплую кожу, крупная центральная подвеска угнездилась между моих грудей в нежном и чувственном стиле Нелл Гвин[64]. Пульс ускорился от прикосновения Лео, что в жестком корсете само по себе показалось лаской.
Лео отступил на шаг, оценивая результат, улыбнулся себе и раскрыл вторую шкатулку.
Я хотела сказать ему, чтобы он поторопился, – не потому что мы опаздывали, а потому что я хотела не спеша насладиться ощущением его пальцев. Но я прикусила губу и молча дрожала.
Он вынул из бархатных гнезд две бриллиантовые серьги и вдел в мои мочки сначала одну, затем вторую, где они и повисли, покачиваясь и впечатляя меня своим весом. Лео пришлось наклониться очень близко к проколотым дыркам, и его крахмальная белая рубашка задела мою приподнятую корсетом грудь, которую уже покалывала прохлада бриллиантов.
А затем он снова отступил на шаг и посмотрел на меня, склонив голову набок с восхищенной улыбкой. И хотя он надевал на меня украшения, я внезапно ощутила себя обнаженной, и меня окутало странное чувство благодаря этим драгоценностям с такой долгой историей.