Это великое событіе прошло почти незамѣченнымъ: парижане, опьяненные извѣстіями о постоянныхъ побѣдахъ Бонопарта, равнодушно смотрѣли на маленькое судно Фультона, долго стоявшее на якорѣ у береговъ Сены, въ самомъ центрѣ Парижа. Изобрѣтатель еще разъ обратился къ первому консулу съ просьбой тщательно изслѣдовать машину. Но Бонапартъ продолжалъ третировать Фультона какъ авантюриста и шарлатана, вся цѣль котораго заключалась въ одномъ только «выманиваніи денегъ».
Трудно повѣрить такой близорукости, однако она несомнѣнна. Маршалъ Мармонъ въ своихъ «Мемуарахъ», изданныхъ въ 1857 году, даетъ драгоцѣнные документы, вѣрно характеризующіе отношенія Бонапарта къ Фультону.
«Американецъ Фультонъ, говоритъ маршалъ, предложилъ примѣнить къ мореплаванію паровую машину, какъ наиболѣе могущественный изъ всѣхъ извѣстныхъ намъ двигателей. Бонапартъ, бывшій противъ всякихъ нововведеній вслѣдствіе своихъ предразсудковъ, отклонилъ предложеніе Фультона. Это отвращеніе ко всему новому обусловливалось его воспитаніемъ…. Но благоразумная сдержанность — говоря мимоходомъ — не должна переходить въ презрѣніе къ улучшеніямъ и усовершенствованіямъ. Однако Фультонъ продолжалъ настаивать на дозволеніи ему сдѣлать опыты и показать результаты того, что онъ называлъ своимъ изобрѣтеніемъ. — Первый консулъ считалъ Фультона шарлатаномъ и не хотѣлъ ничего слышать. Два раза я пытался разубѣдить въ этомъ Бонапарта, но безъуспѣшно…. невозможно и опредѣлить, что случилось-бы, еслибъ только удалось измѣнить его взгляды…. Фультона послалъ намъ добрый геній Франціи. Не послушавшись его голоса, первый консулъ выпустилъ изъ рукъ свое счастье»[122].
Фультонъ оставилъ Францію, но лишь 4 года спустя (въ 1807 году) его пароходъ Клермонъ въ первый разъ ходилъ въ Нью-Іоркъ, послѣ чего примѣненіе пара было уже навсегда обезпечено за судоходствомъ. Водоизмѣщеніе Клермона равнялось 150 тоннамъ, а паровая машина, приводившая въ движеніе его колеса — 18 силамъ. Съ этого момента современный пароходъ былъ созданъ…
Когда Фультонъ появился съ своимъ пароходомъ въ одной изъ восточныхъ рѣкъ Америки, враждебная и невѣжественная толпа встрѣтила его безсмысленными насмѣшками. Вокругъ него слышались угрожающіе свистки. Но вдругъ пароходъ двинулся съ мѣста и раздавшіеся отовсюду крики восторга заставили великаго механика забыть испытанныя имъ до сихъ поръ оскорбленія. Невозможно передать всеобщаго энтузіазма. «Нѣсколько невѣждъ, лишенныхъ всякаго чувства приличія, пытались еще отпускать грубыя шутки, но и они наконецъ впали въ какое то безсмысленное отупѣніе; большинство же привѣтствовало побѣду, одержанную геніемъ, долго несмолкавшими рукоплесканіями»