– Фу! Гоблин даже умереть не мог по-человечески, все испоганил! – вздыхает надо мной Антония.
– Охраняй их и забери планшеты! Нам нужна карта! – приказывает ей Кассий.
– А ты куда?
– Наручники возьму.
Кассий бросает ей бластер и исчезает за углом.
Антония задумчиво смотрит на меня, присев на корточки. Потом приставляет дуло к моему рту.
– Рот открой! – шипит она и бьет меня между ног. – Открой рот!
Бешено вращая глазами от боли, я подчиняюсь, и Антония сует мне в рот дуло пистолета. Холодный металл упирается в гортань, зубы скрежещут по нему. Я давлюсь, меня тошнит. Она с ненавистью смотрит мне в глаза, не вынимая ствола из моей глотки, потом по моему телу проходит судорога, Антония ждет, пока меня вырвет, и только после этого вытаскивает бластер.
– Жалкий червяк! – презрительно бросает она и плюет на меня.
Потом Антония забирает наши планшеты и лезвия, а когда Кассий возвращается с пункта охраны, кидает ему планшет Севро. Они надевают на меня тюремную смирительную рубашку: металлический жилет с кандалами, который блокирует руки и прижимает их к моей груди крест-накрест, – а потом швыряют в предназначенный для Беллона контейнер, заставляя согнуть колени. Я не могу смягчить падение руками, ударяюсь головой о пластиковое дно. Потом туда же бросают Мустанг и Севро, словно мешки с мусором, и контейнер захлопывается. Кровь Севро капает мне на лицо. Из раны на виске тоже сочится кровь. Я в таком шоке, что не могу ни стонать, ни двигаться.
– Дэрроу, – шепчет Мустанг, – ты живой?
Я молчу.
– Карту нашла? – доносится снаружи голос Кассия.
– Да, – отвечает Антония, – и карту, и глушитель для камер!
– Я буду толкать, а ты направляй, если сможешь!
– Смогу! Пошли!
Раздается щелчок глушителя, и гравиблок приходит в движение, увлекая нас вслед за похитителями. Если бы сверху не лежали Севро и Мустанг, я смог бы сесть на корточки и спиной вытолкнуть крышку, но под ними мне не пошевелиться. Здесь жарко, пахнет по́том и тяжело дышать. Я абсолютно беспомощен. Наши враги беспрепятственно идут вперед по нами же расчищенному пути. Они пересекают пустой ангар, поднимаются на борт челнока и запускают процедуру подготовки к полету.
– Челнок Си – сто двадцать девять, готовьтесь к вылету! Сейчас будет снято импульсное поле, – раздается в интеркоме голос диспетчера с мостика, и я слышу гудение двигателей. – На старт!
Враги контрабандой вывозят меня из чрева военного корабля, прочь от друзей, от моего народа и мощной армии, готовящейся к войне. Затаив дыхание, я жду, что Орион запретит кораблю взлет, отдаст штурмовикам приказ подбить двигатели, но этого не происходит… Где-то далеко мама поставила чайник, сидит и думает, все ли со мной в порядке. Молюсь, чтобы там, на другом краю Бездны, она не почувствовала мою боль, страх, поглощающий меня целиком, несмотря на всю мою показную силу и глупое бахвальство. Мозг лихорадочно работает. Мне страшно. Не только за себя самого, но и за Виргинию.