Она поворачивается ко мне и смотрит на меня с таким же равнодушием, с каким наблюдала за моей дуэлью с Кассием. Она бы и тогда полюбовалась, как я умираю, а потом спокойно продолжила ужинать и пить вино. Я был и остаюсь для нее пустым местом. Для Октавии моя казнь – дело решенное, и она мысленно уже перенеслась в будущее, в котором остынет моя кровь на полу, а тело утащат в лабораторию для исследований.
– Дэрроу из Ликоса, властью, данной мне уставом Сообщества, я объявляю тебя виновным в преступном заговоре и организации террористических актов, – говорит она, а я гляжу прямо в оптическую линзу голографической камеры, ведь сейчас ко мне прикованы взгляды множества людей, которые еще долго будут смотреть на меня после моей смерти. – Объявляю тебя виновным в государственной измене… – произносит Октавия.
Данный момент, этот малый отрезок времени, и есть итог всей моей жизни, мой крик в пустоте… И тут я понимаю, что нужен не крик. Необходимо нечто большее – ради Рока, ради золотых! Что-то за пределами их понимания! Дайте мне ярость моего народа! Гнев закованных в цепи людей! Правительница продолжает оглашать приговор, Шакал ждет знака привести его в исполнение, Мустанг стоит на коленях, Кассий замер среди преторов и рыцарей и не сводит с меня глаз, я посылаю ему ответный взгляд. Айя замечает, как я смотрю на высокого светловолосого рыцаря, и в ужасе делает шаг вперед, заподозрив подвох, и в этот миг я запрокидываю голову и издаю оглушительный вой.
Он посвящается моей жене, моим отцу и матери, Рагнару, Куинн, Паксу и Нэролу. Всем тем, кого я уже потерял и кого еще могу потерять.
Я вою, потому что я проходчик из Ликоса! Я – Жнец с Марса! И за шанс попасть в этот бункер я заплатил собственной плотью! Отдал руку за возможность предстать перед Октавией и либо умереть вместе с друзьями, либо призвать к ответу наших врагов!
Верховная правительница кивает, делая Шакалу знак привести приговор в исполнение. Он прижимает дуло к моему затылку и спускает курок. Пистолет дергается, порох обжигает кожу, в правом ухе стоит оглушительный звон, но я не падаю. Пуля не пробивает мне голову. Дуло пистолета дымится, Шакал пораженно смотрит на ствол и все понимает.
– О нет… – шепчет он, отступает на шаг от меня, бросает пистолет и пытается достать лезвие.
– Октавия! – бросается вперед Айя.
В эту минуту верховная правительница слышит какой-то шум за камерой, оборачивается и видит, как ее охранник-претор вдруг наклоняет голову, роняет импульсную винтовку, изо рта высовывается влажный алый язык. Однако это не язык, а окровавленное лезвие Кассия, пронзившее затылок претора и вышедшее ровно между зубов. Лезвие снова исчезает во рту охранника, и не успевает Октавия произнести ни слова, как еще трое человек падают как подкошенные. Кассий с опущенной головой стоит позади убитых, сжимая в левой руке дистанционное управление наших с Виргинией оков.