Айя злобно скалится от такого оскорбления и уже собирается что-то ответить, но правительница кладет ей руку на плечо и успокаивающим тоном произносит:
– Пусть будет так!
Удивительно! Почему Шакалу все сходит с рук? Подобная терпеливость несвойственна Октавии, но я уже не впервые замечаю, что сегодня они как-то странно друг на друга поглядывают. Вообще, непонятно, почему Адриус здесь, а не на Луне. С одной стороны, все ясно. С другой – зачем по доброй воле являться туда, где правительница обладает неограниченной властью и может приказать убить его в любой момент? Наверное, у Шакала есть индульгенция, он купил себе неприкосновенность. Что же за игру он затеял? Чувствую, что и Мустанг отчаянно пытается ответить на те же вопросы. Айя отходит от меня, Рыцарь Радости протягивает Шакалу бластер, но Адриус отказывается, достает из кобуры пистолет Севро и вращает его на указательном пальце.
– Он не золотой и не заслужил смерти от лезвия либо другой достойной казни, – объясняет остальным Шакал. – Жнец умрет так же, как его дядя. В любом случае я хотел бы приступить к свершению правосудия. К тому же мне кажется, что будет куда более поэтично убить Дэрроу из оружия Севро. Правда, Октавия?
– Отличный выбор. Есть ли у тебя еще какие-то пожелания? – усталым тоном спрашивает Октавия.
– Нет, вы и так пошли мне навстречу, – улыбается Шакал.
Он занимает место Айи рядом со мной, а с правительницей на наших глазах происходит удивительная метаморфоза: с лица моментально исчезают признаки крайней усталости и взгляд становится по-матерински умиротворенным. Так она смотрела на меня с экранов Ликоса, раз за разом повторяя: «Послушание. Жертвенность. Процветание». Тогда Октавия казалась мне богиней, существом более высшего порядка, чем простые смертные, и я был готов отдать жизнь, лишь бы доставить ей удовольствие, лишь бы она гордилась мной. А теперь я пожертвовал бы собой ради ее уничтожения.
Рыцарь Радости кивает правительнице, и над ней зажигается свет, освещая ее фигуру с яростью и жаром солнца. Это обычный прожектор. Раздается едва слышный треск химикатов, и лучи его становятся ярче. Шакал поправляет выбившийся из идеального пробора волосок и довольно улыбается мне.
Начинается трансляция.
– Мужчины и женщины Сообщества! – произносит Октавия. – С вами говорит верховная правительница! С самой зари человечества история изобиловала сказаниями о войнах между племенами. Мы прошли нелегкий путь и многое принесли в жертву, чтобы победить естественные ограничения нашего биологического вида. После долгих лет пресмыкания мы вознеслись к звездам. Мы преисполнились чувства долга и отставили в сторону наши эгоистичные желания не для того, чтобы создать иерархию цветов и эксплуатировать большинство во славу меньшинства, как вам внушал Арес и этот… террорист, а для того, чтобы обеспечить бессмертие человеческой расе и создать порядок и процветание! Бессмертие было гарантировано, пока этот человек не попытался украсть его у нас! – провозглашает она, указывая на меня длинным изящным пальцем. – Этот алый когда-то служил верой и правдой вам и вашим семьям и мог бы стать лучшим сыном своего цвета! Он подавал большие надежды и получил множество знаков отличия в юности, однако предпочел путь тщеславия, решив, что может покорить звезды! Став завоевателем, он забыл о своем долге, забыл о том, зачем нужен порядок, и упал во тьму, пытаясь низвести в преисподнюю миры Вселенной! Но наш с вами путь лежит к свету! Мы не склонимся перед силами зла! – прочувствованно вещает она, прижимая руку к груди. – Мы… мы и есть Сообщество: золотые, серебряные, медные, синие, белые, оранжевые, зеленые, фиолетовые, желтые, серые, коричневые, розовые, черные и алые! Узы, соединяющие нас, крепче тех сил, что пытаются разделить цвета! Золотые вот уже семь сотен лет наставляют человечество на путь истинный, несут факел, освещающий тьму, дарят изобилие землям, в которых царила нужда! Сегодня мы объявляем мир там, где шла война. И во имя этого мира мы должны уничтожить убийцу, раздувшего пожар ненависти в наших домах!