Хуже того, перед фасадом Дворца собраний, прямо посреди площади Гегемонии, возвышалась здоровенная — в натуральную величину — верховая статуя Сацуко Мари-Сатурн Клериссо. Скульптор изобразила бывшую премьер-министра стоящей в люке боевого робота-драгуна, с мечом наголо в одной руке, пытливо вглядывающейся вдаль. Драгун, сжимающий огромную, под стать пятиметровому роботу, винтовку, так же зорко смотрел в противоположную сторону от хозяйки. Ноги робота, выраставшие из камня, были широко расставлены. Настоящая Клериссо никогда не ездила на драгуне, но скульптор хотела изобразить одиозную премьера наиболее внушительно — и, похоже, добилась своего.
Жители Титана-Орбитального ласково называли получившуюся композицию (статуя и Дворец собраний позади) «Регулировщицей» или «Туда не ходи, там идиоты». Это всё, что вам стоит знать о чувствах жителей Титана-Орбитального к Конституционной партии.
За спиной Клериссо и её боевого робота нагло стоял, перегородив тротуар, омнибус патрульной службы; сами патрульные выстроились вдоль Дворца собраний и у самого входа. Синих мундиров городовых нигде не было видно. В кои-то веки мы среагировали первыми, подумал я, и смело зашагал к Дворцу. Две патрульных у входа попытались было заступить нам дорогу; я встряхнул левой рукой, и Линза выпала в мою раскрытую ладонь.
— Инспектор Штайнер, уголовный розыск. — представился я. Патрульные, козырнув, отступили, пропуская нас внутрь, в парадный зал Дворца собраний.
Высокий свод зала подпирали два ряда колонн из зелёного мрамора, увенчанные золотыми капителями. В дальнем конце зала поднимались вверх белые ступени лестницы, по которым вниз, на пол зала, сбегал зелёный, в тон колоннам, ковёр. Под потолком горели люстры; шторы на окнах зала были плотно задвинуты. По периметру шла отчёркнутая белым мрамором галерея.
Наверху лестницы висело обширное панно — написанное маслом на настоящем холсте — изображавшим подписание Конституции. Написано оно было во всю ту же романтическую Belle Époque Гегемонии, и у изображенных на картине людей было немного сходства с первыми сатурнианами. Не добавляли реалистичности ни изображение огромного сатурнианского флага — тёмно-синего полотна с тёмно-красной азалией посредине — ни богини Аматэрасу, с благосклонным видом взиравшей на основателей Гегемонии. Кроме того, что-то мне подсказывало, что Конституцию писали не на пергаменте.
Зал кишел полицейскими. Разумеется, совсем заполнить его нельзя было, но мы очень старались: всюду стояли или расхаживали патрульные, кто-то кучковался у колонн или посредине зала, а возле лестницы скучал отряд экспертной службы. Заметив их, я помахал рукой; эксперты помахали в ответ. В высшей степени неформально.