С воздуха эту панораму можно было разглядеть в деталях.
Площадь Гегемонии напоминала круг, который разрезал на две неравных части проспект Гершеля. С одной стороны в площадь вдавался четырёхугольник тротуара, с двух сторон обрамлённый улицами — Альбрехтштрассе, через которую белой полосой тянулась трамвайная линия, и Логиновой. Полукруг домов с противоположной стороны разделяла узкая улочка Сен-Шамон, убегавшая к Адмиральскому бульвару с его трамваями, ходившими к Домпрому и Тангейзерштрассе.
Здесь ходили троллейбусы — собственно, двадцать пятый троллейбус, ходивший у меня под домом, вдоль Мицуиси, шёл прямо сюда, без пересадок. Но ехать в утренней толкучке, с обычными утренними пробками на мостах, на место преступления?
Как хорошо, что я догадался вчера продлить прокат люфтмобиля.
На самом краю тротуара площади я заметил парковку, а на ней — наш бело-синий «Муракумо», рядом с которым я и приземлился. Жюстина ждала меня, положив локоть на столбик парковочного терминала. Сегодня она была в ярко-красном, почти в тон медно-рыжим волосам, макинтоше, из-под которого выглядывали её длинные, в чёрных легинсах, ноги. Завидев, как я выбираюсь из летающего апельсина «Монаро», она прыснула и сняла локоть с терминала.
— Это самое смешное, что я видела за сегодняшнее утро. — сообщила она с усмешкой.
— Это о многом говорит. — заметил я и отослал прокатный люфтмобиль обратно. «Монаро» загудел турбиной и взмыл в небо, обдав нас волной горячего воздуха; полы моего плаща задрались и затрепетали. — Где труп?
— Внутри. — Фудзисаки махнула рукой. — На пятом этаже. Видишь раскрытое окно?
— Ах, так теперь ещё и раскрытое окно? — я прищурился и кивнул. — Пошли.
Наглости, которой Конституционной партии было не занимать, хватило на то, чтобы выкупить у города почти всё пятиэтажное здание старого Дворца собраний — за исключением первого этажа, где два с половиной века назад была принята Конституция Сатурнианской Гегемонии, и подвала, который всё равно отведён под технические помещения. У входа Дворца собраний, таким образом, гордо висит табличка с надписью «Конституционная Партия Сатурнианской Гегемонии» иероглифами, и чуть ниже, мелкими латинскими буквами — «в округе Титан-Орбитальный». Это всё, что вам стоит знать о Конституционной партии.
Наше Законодательное Собрание и раньше служило гравитационной рогаткой в большую политику, творившуюся в залах Монмартра; но на этот раз, после своего недавнего падения, КП собиралась выжать из этой рогатки всё до последней секунды. И никому не позволяла об этом забыть.