Всегда с любовью,
Лорейн.
Его первой мыслью было восторженное изумление, что он, будучи зрелым человеком, украл тележку и катал Лорейн по улице Этуаль всю ночь до рассвета. Но в противовес возникла мысль о том, что это было ночным кошмаром. Запереться от Хелен было единственным подобным событием в его жизни, но вот инцидент с тележкой был одним из многих. Как много разгульных недель или даже месяцев должны были привести к такой вопиющей безответственности?
Он постарался представить, какой тогда ему казалась Лорейн – очень привлекательной, Хелен была очень этому не рада, хотя и не говорила ничего. Вчера в ресторане Лорейн показалась какой-то потертой, размытой, поношенной. Он совершенно не хотел ее видеть и был рад тому, что Аликс не дал адрес его гостиницы. Было облегчением вместо этого подумать о Гонории, подумать о воскресеньях, проведенных с ней, и о том, как говорить «доброе утро» и знать, что она рядом в этом доме ночью, спокойно дышит в темноте.
В пять он взял такси и купил подарки всем Петерсам: нарядную тряпичную куклу, коробку с римскими солдатиками, цветы для Марион, большие льняные носовые платки для Линкольна.
Приехав, он увидел, что Марион приготовилась к неизбежному. Она поприветствовала его как непокорного члена семьи, а не как зловещего незнакомца. Гонории рассказали, что она уезжает, и Чарли был рад, что ее тактичность позволила ей скрыть распирающее ее счастье. Только сидя у него на коленях, она шепотом высказала свой восторг и спросила: «Когда?», прежде чем ускользнула с другими детьми.
Он и Марион на минуту остались в комнате вдвоем, и, поддавшись импульсу, он быстро проговорил:
– Семейные ссоры – это очень горько. Они никогда не происходят по правилам. Они не похожи на ранки или царапины, а больше на разрывы на коже, которые не заживают, потому что не хватает сил. Я бы очень хотел, чтобы мы с тобой ладили получше.
– Некоторые вещи очень трудно забыть, – ответила она. – Это вопрос доверия. – На это не последовало ответа, и она спросила: – Когда ты планируешь ее забрать?
– Как только я смогу найти гувернантку. Надеюсь, не позднее послезавтра.
– Это невозможно. Мне нужно привести в порядок ее вещи. Не раньше субботы.
Он ухмыльнулся. Вернувшись в комнату, Линкольн предложил ему выпить.
– Я буду свою обычную порцию виски, – сказал он.
Здесь было тепло, здесь ощущался дом, люди собирались у камина. Дети чувствовали себя в полной безопасности и под присмотром, мама и папа были серьезны, внимательны. Им нужно было заняться детьми, и это было важнее, чем его визит. «Ложка с лекарством, в конце концов, важнее, чем натянутые отношения между Марион и мной». Они не были скучными людьми, просто они были погружены в повседневные заботы и обстоятельства. Он подумал, не мог ли он каким-то образом освободить Линкольна от его рутины в банке.