Прежде чем встать, я аккуратно потёрла свои глаза кулачками, словно маленький ребёнок, а уже затем неохотно поднялась на ноги.
Весь монолог своей учительницы по математике и по совместительству классной руководительницы я знала наизусть, да и не только я. Весь мой класс знал, что именно сейчас будет говорить Лункова.
- Держись! - шёпотом произнесла моя лучшая подруга Лерка.
- Эх... - только и вздохнула я, опустив голову вниз.
- Соболева, ты вообще знаешь, что такое совесть?
Марина Михайловна прожигала меня своим мега-убийственным взглядом. Если честно, иногда во время её таких причитаний мне становилось немного страшно. Хоть она и носила статус серой мыши в нашей школе и выглядела вполне безобидно. Но старшеклассники, в том числе и я, знали, как Марина Михайловна может "загрузить" тебя морально. Ну а что? Не зря же она психологию в институте на отлично знала.
- Как защищать всех и вся так ты у нас первая, - недовольным тоном продолжила женщина - учитель так и не дождавшись от меня ответа на её вопрос. - А как за поступки свои отвечать, так сразу головку вниз, глазки невинные и молчишь как рыба. Что же это такое, Соболева?
- Хронический недосып! - раздался чей-то голос с передних парт. После чего по классу прошёлся гогот одноклассников.
Не удержавшись от соблазна посмеяться над шуткой одноклассника, я улыбнулась, из уст вырвался лёгкий смешок.
- Смешно тебе, Соболева? - обиженным и немного озлобленным тоном поинтересовалась Лункова. - Мне вот глядя на твои оценки по математике плакать хочется.
Наступила минута молчания. Я уже надеялась, что наш разговор, а точнее монолог моей классной закончился. Но... это было только начало.
- Что же ты молчишь, Соболева? Сказать не чего?
Я вот честно отвечать ей даже не собиралась, а вот мой желудок, чувствуя запах обеда в столовой, который доносился аж до третьего этажа.... В общем, по всем тупым и глупым законом жанра, моему желудку приспичило проурчать в тот самый момент, когда в классе стояла гробовая тишина.
Смех всех присутствующих снова возобновился. Схватившись за живот, я посмотрела на Марину Михайловну щенячьими глазками, надеясь на то, что в моих карих глазах женщине удаться прочесть мольбу о пощаде.
- Я конечно понимаю... - тихо начала Лункова свой монолог. - Ты растёшь в неполной семье... - взгляд серых глаз преподавательницы смягчился, и в нём с лёгкостью можно было прочесть жалость. - Маму видишь редко.... Ходишь, извини меня, как... - женщина запнулась и осмотрев меня с ног до головы, попыталась подобрать слова что бы описать мой внешний вид.