— Но из всех нас, кажется, только тебя нисколько не волнует провал. Так сблизился со своими драгоценными пленниками, что в душе уже надеешься на победу светлых? Ну да, ты ведь должен быть рад, что наконец можешь поболтать с кем-то из соплеменников…
— Шансы на успех переговоров по этому вопросу изначально были нулевые. К сожалению, я ещё ни разу не ошибся в подобных расчетах.
— Расчёты. Шансы. В этом весь ты. — Лундвинэл резко, с невыносимым скрипучим звуком отодвинул свой стул. — Мне иногда хочется вскрыть тебе грудную клетку и посмотреть, есть ли в ней сердце. — Он встал. — Тебе вообще известно, что такое чувства?
— Лу, — Лод неторопливо поднялся на ноги, и все дроу последовали его примеру, — я всё понимаю, но советую тебе брать пример с отца. В такое тяжёлое время позволить боли утраты взять над собой верх… нехорошо по отношению к нашему народу.
— Нашему, — повторил дроу.
«Но не твоему», читалось в его словах.
Дроу с тревогой переглядывались, однако эти двое смотрели только друг на друга: мужчина, потерявший брата, и мужчина, убивший этого брата.
И хоть они просто стояли, разделённые столешницей тёмного дерева — я почти слышала, как звенят в воздухе невидимые клинки.
— Обвинение в измене, Лу — серьёзное обвинение. Но если оно беспочвенно, это тяжкое оскорбление. А ты знаешь, что я всегда отвечаю на оскорбления. В свойственной мне манере. — Голос Лода ласкал, как шёлк. — И только потому, что я безмерно уважаю тебя, твоего отца и твой дом, я спрошу тебя… всего один раз: ты действительно хотел меня оскорбить?
Какое-то время его оппонент молчал.
А потом, также молча, приложил ладонь к сердцу, низко склонил голову — и, стремительно развернувшись на каблуках, вышел из зала.
— Извинения приняты, — бросил Лод ему в спину. — Господа, наш совет окончен. Благодарю.
В тот момент, когда дроу, дружно поклонившись, поспешили покинуть поле моего зрения — я остро осознала, как же люблю этого прекрасного мужчину.
Дождавшись, пока Лод тоже удалится, аккуратно прикрыв за собой двери, я отставила пустую чашку и захлопнула серебряную крышку. Посмотрела на Морти: взгляд принцессы был устремлён на зеркало, и во взгляде этом плескалась печаль.
— Что скажете? — осторожно спросила я. — Раз уж вы… случайно всё слышали.
— Скажу, что разделяю мнение Лу насчёт жалких трусов. — Она вздохнула. — Лепреконы всегда были себе на уме. Они и в прошлый раз вмешались только потому, что понимали: от исхода войны зависит и их судьба. Если б им ничего не грозило, они бы бросили эльфов и людей так же спокойно, как теперь бросают нас. — Морти захлопнула книгу. — Но Лод прав, нас не спасут клинки. Наш единственный шанс — предотвратить войну. Потому что выиграть её, с помощью лепреконов или без неё, шансов нет.