Пожилые люди и сегодня вспоминают механизм «селекции» товара в «комиссионках». На подходе к магазину сдатчика антиквариата перехватывали личности, удивительно похожие на нынешних бомжей. «Что у вас интересненького?» – ласково спрашивали они. И если видели что-то достойное внимания, пытались сразу перекупить. За дверью же «приемки» сидели товароведы, производящие оценку товара и отбор. Разглядывая вещь комитента, они перекликались: «Первая категория! Вторая категория!» и т. д. Так они договаривались об оценке вещи. Затем товар уносили вглубь магазина, где откладывали наиболее ценные вещи для постоянных покупателей, а остальное поступало продавцам в отделы. К открытию магазина собирались «перехватчики». Они сметали с прилавков все для них интересное. Это был последний этап «селекции»…..
«Комиссионки» в те годы я, москвич, почти всегда обходил стороной по причине крайнего безденежья. Зато моя покойная первая жена, дочь «цеховика», можно сказать оттуда не вылезала. Там у неё были свои люди, которые оставляли для неё, в первую очередь, импортную одежду нужного размера, а иногда и ювелирные изделия. В первой половине 60-х годов, а это были годы моего студенчества, в московских газетах регулярно публиковались статьи о разоблачении шайки спекулянтов. Дела выглядели заурядными и типичными для всех без исключения комиссионных магазинов: при приеме на комиссию цена на вещь комитента занижалась, а затем вещь из кабинета директора «улетала с наваром» блатным клиентам. Газеты дружно клеймили «известных коллекционеров» за то, что они способствовали спекуляции. Магазин на Арбате несколько раз закрывали, потом на короткий срок снова открывали, и, в конце концов, снесли даже павильон, где он находился. Стало некуда сдавать на продажу произведения старого искусства. Арбат от ресторана «Прага» до Гастронома запестрел объявлениями – продам картину, бронзовые часы, скульптуру, гарнитур и т. п. Не помог и запрет на вывоз произведений искусства без разрешения Минкульта СССР. Открывшийся было комиссионный магазин на улице Димитрова, 54 очень скоро оказался в центре скандала. Его руководители, как и в деле магазина на Арбате, 17, опять попадают под суд и на страницы прессы. Даже фигуранты оказались те же, например коллекционер Феликс Вишневский. Его печатно обозвали жуликом и прохвостом. То же самое говорили и о Костаки.
Во всей этой истории был, конечно, деликатный вопрос – отношения «благородного» коллекционирования и коммерции на антикварном рынке. Лично Костаки все эти расследования и суды не коснулись. Более того, начиная с 1973 года, Костаки стал ездить по миру с лекциями о русском искусстве. В частности, 9 октября 1973 он выступил с лекцией в Музее Гуггенхайма в Нью-Йорке. В 1979 году он благополучно уехал со своей семьёй из СССР в Грецию. При этом часть коллекции вывез с собой, а часть подарил Третьяковской галерее. В 1988 году Костаки находился на лечении в Стокгольме, так как не доверял греческим больницам, также как и советским. Умер Георгий Дионисович в 1990 году. После его смерти греческое государство выкупило часть коллекции Костаки и поместило её в основанном в 1997 году Государственном музее современного искусства в Салониках.