- Ты что-то знаешь, - сказал Сорен, до того, как Кингсли успел открыть рот.
- Я ничего не знаю, - ответил он, наблюдая за тем, как школа Святого Игнатия исчезала позади. – Но, по крайней мере, у меня есть теория.
- Расскажи мне.
- Я виделся с Кристианом. Он теперь священник. Ты знал?
- Конечно, - сказал Сорен. - Я присутствовал на его рукоположении. Он в эрмитаже сейчас?
- Oui. Мы долго говорили.
- О чем?
Сорен сидел напротив Кингсли, который не смог устоять и вытянул ноги, расположив их на сиденье рядом с бедром Сорена.
- О твоей жене.
Сорен сощурил глаза на него и усмехнулся Кингу.
- О твоей сестре?
- О ней сáмой. Кристиан считает, что возможно, кто-то знал о тебе и мне, когда мы были в школе, и предположил, что Мари-Лаура покончила с собой из-за этого.
- Ты действительно веришь, что она совершила самоубийство.
- Я всегда в это верил. Ты женился на ней, но ты не знал ее. Она не была способна на любовь, только на одержимость. Она чуть не оторвала мне руку в день, когда нас разлучили. Она была одержима тобой, и когда она увидела нас вместе… - Кингсли сделал паузу и больше ничего не сказал.
- Она убежала в слезах, упала и разбилась насмерть. Возможно, это было самоубийство, но это был ее выбор. Ты берешь на себя слишком много вины.
- Ты хочешь узнать эту теорию, или ты хочешь спасти мою душу?
- И то и другое. Но на твою душу потребуется немного больше времени. Расскажи мне теорию.
- Кристиан считает, что этот кто-то был влюблен в Мари-Лауру и теперь угрожает нам в отместку.
- Месть… - Сорен тяжело вздохнул, откинув свою царственную голову на спинку сиденья. - Слишком мелодраматично все это. Фотографии, сожженная кровать... У меня есть любовница, Кингсли, и половина Преисподней знает это. Я влюбился в нее, когда ей было пятнадцать лет. И в тот день я решил, что буду владеть ею. В тот день, я начал тренировать ее для своей постели. Это не секрет. Лишь один телефонный звонок епископу, и я отлучен от церкви. Если кто-то хочет разрушить мою карьеру священника, им нет необходимости прибегать к таким мерам.
- У тебя есть любовница, да, и вся Преисподняя знает, и она и я уничтожили бы любого, кто попытается уничтожить тебя. И да, ты влюбился в нее, когда ей было пятнадцать лет, но ты не взял ее, пока ей не исполнилось двадцать, подвиг титанических масштабов, учитывая, как она провела эти годы, пытаясь соблазнить тебя. Даже если бы твоя паства поймала тебя с рукой вокруг ее горла и на восемь дюймов в ней на алтаре той самой церкви, где они поклоняются, они любят тебя слишком сильно, чтобы рассказать хоть одной живой душе об этом. Ты, вполне вероятно, самый защищенный человек на земле.