— Я не знал, что это фургон Чокнутого Дэйва. Джейк дал мне адрес — улица Монтегю, а когда до меня дошло, поворачивать было поздно. Но я сказал Джезз, что дальше со мной нельзя.
— Я помню.
— Я не полный придурок. Я знаю, что делаю.
— Она всерьез тебе нравится, верно?
— Видел бы ты, сколько она ест леденцов, — улыбается он. — Больше, чем я пирожков с мясом.
— Сильно!
— Сильно, — повторяет за мной Лео, а сам глядит, не выходит ли Джезз. — И зачем только я взял в долг! Будь хоть один шанс добыть деньги иначе, не трогая школу...
— Придумаем что-нибудь. Договоримся с Малькольмом, найдем способ.
— Нет никакого способа, — отрезает он. — Я всю ночь думал, пока она кружилась вокруг меня. Ничего другого не выдумал. Но ты со мной не ходи. Это мои проблемы.
— Идешь ты, иду и я.
Вот уже целую вечность мы смотрим на эти двери, словно ждем, что все, что нам нужно, появится оттуда. Неоновая вывеска, под которой мы стоим, то и дело мигает, превращая нас в дрожащие тени. Немного погодя Лео говорит:
— Я хочу признаться, что Поэт — это я. Не чтобы закадрить. Просто чтоб она знала.
— Безвыходная ситуация, — напоминаю я. — Как только скажешь, закадрить уже не получится.
— Верно, — кивает он. — И все равно.
Я киваю в ответ.
— И как скажешь? Напрямик, без подготовки?
— Именно так.
Наконец они выходят из казино, и Лео говорит:
— Плохо дело.
— Угу. «Все так, как есть, и не иначе», — мелькает у меня в голове, когда к нам направляются Раф, Дилан и девчонки. Много бы я отдал, чтоб было иначе.
В казино царит тот же радостный «дзынь», что во мне. Мы идем в дамскую комнату и забиваемся в кабинку признаний.
— Эд — тот, кто мне нужен. Эд, а не Тень! У него чудные волосы, он слушал меня, когда я говорила про маму с папой, и его не отпугнула моя тошнота.
— Это, безусловно, важные качества, — соглашается Джезз, — но самое главное?
— Ток. Меня точно бьет током.
Джезз сияет.
— Я знала. Я предвидела.
— А обо мне ты ничего не предвидишь? — спрашивает Дэйзи. — О моих токах?
— Предвижу, — уверенно отвечает Джезз. — По-моему, ты встретишь того, чей электрический разряд сильнее, чем у Дилана.
— Точно?
— Железно. Ты только выпиши в столбик, чего хочешь, и расскажи об этом Вселенной — и все будет.
— А Вселенная — это кто? — вопрошает Дэйзи. — Конечно, люди все время говорят о ней, но неужели ей делать больше нечего, как подслушивать трех девчонок в кабинке признаний?
— Главное в теории Вселенной — не перемудрить, — учит Джезз.
— Ну ладно.
Дэйзи вытаскивает помаду и пишет на стене.
— Итак, ты с Эдом, я с Лео, — заключает Джезз. — Все даже лучше, чем я думала.