Водитель из машины за нами орет:
— Проваливай с перекрестка!
— От меня не зависит, кретин! — кричит в ответ Лео.
— Может, что с прокладкой? — подает голос Дилан.
— Не мог я пробить прокладку.
— Может, с коробкой передач? — продолжает Дилан.
— С ней все в порядке.
— Масло?
— Нет.
— Лео, те деньги от Джейка, на бензин. Ты ведь заправил бак перед тем, как отдал мне пятьдесят баксов? — Лео молчит, и меня разбирает смех. — Гений преступного мира дает мастер-класс. Ты не заправил фургон для побега.
— Дилан, перебирайся за руль. Мы с Эдом будем толкать.
Я выпрыгиваю из фургона и упираюсь спиной в кузов.
— Какая удача, что машинка у нас непримечательная.
— Ты толкай, а?
— После объявления в розыск нас припомнит полгорода, не меньше.
— Ты будешь толкать или нет?
— Да я толкаю, не двигается ни черта.
— Все двигается, просто нужно время, эта громадина весит тонну.
Объезжающие фургон водители осыпают нас проклятиями.
— Общество единодушно в своем мнении: мы лузеры.
— А вот и не лузеры. Невероятно, почему никто не предлагает помочь?
— Город плавится от тридцатиградусной жары. Ты бы на их месте помог двум парням толкать розовый фургон?
— Помог бы.
— Верно, ты бы помог, — соглашаюсь я. — Хороший ты парень, Лео.
— Интересное ты выбрал время для похвал, ну да ладно. Толкай к островку безопасности.
Нам удается дотолкать фургон до островка, и, бездыханные, мы стоим, прислонившись к багажнику.
— Я все испортил с Люси.
— Мы друзья по несчастью. Я все испортил с Джезз. Не дадут мне больше леденцов. Я хотел извиниться, даже слова придумал, и тут ноги вдруг сами меня понесли. — Он крутит руками в воздухе: — Вот так.
— Девчонки вас догнали?
— Нет, мы с Диланом потеряли их в толпе.
— После Эммы ты ни с кем не встречался; наверное, запаниковал.
— У старушки, которую я сбил по пути, все монетки разлетелись. «Запаниковал» — самое малое, что можно сказать.
— Ну так ступай к Джезз и попроси прощения. Расскажи, как бывшая девушка сдала тебя копам. — На моих глазах он сползает на землю и упирается в кузов затылком. — Лео?
— Я тебе врал. Десять последних суббот я не стриг лужайки. Пятьсот долларов я одолжил на курсы поэзии. Ба хотела, чтоб я ходил на курсы дополнительного образования.
Я молчу, потому что сказать нечего. Я удивлен, хотя, с другой стороны, ничего удивительного здесь нет.
— Все это время я писал стихи. Я должен Малькольму, потому что хочу писать стихи. На тебя напали из-за стихов, понимаешь? — Так всегда: стоит коснуться поэзии, и Лео не может остановиться. — В основном я пишу верлибром, но на прошлой неделе сочинил хайку: «Я в беде — Должен много-премного денег — Малькольм прикончит меня».