Помня об этом, варяги не ввязывались в споры и старались не задевать других. Хорошо это или плохо, но такой подход позволял Харальду держать своих людей в кулаке. Но здесь никогда не убивали исподтишка, все споры только в открытом бою. Можно было не опасаться погибнуть из-за чьей-то подлости, ведь это люди могут не увидеть ее, боги все видят. Один не посадит за пиршественный стол Валгаллы недостойного, как бы тот ни надувал щеки.
Пока Владимир всего этого не знал, ему, неоперившемуся птенцу-чужаку, многое прощали, не обращая внимания на задиристость и неподобающие слова. Но теперь он пожелал стать своим в этом братстве, значит, должен жить по их законам. Уве не будет подстерегать новенького с кинжалом за ближайшим уступом скалы, но найдет повод задеть того, чтобы убить в поединке. И никто не осудит, ведь это будет честный поступок.
Конечно, погибнуть, сражаясь с Уве, это прямой путь в Валгаллу, Владимиру даже завидовать будут, но ему отчаянно хотелось жить. У него не было княжества, не было возможности вернуться домой, увидеть сына и жену, хотя Алохию князь вспоминал меньше всего, он не знал, что будет дальше, но все равно хотел жить. Семнадцать лет возраст зарождающейся силы, становления, взлета, плохо, если на взлете погибнешь.
Любая встреча с Уве могла стать последней, но и избегать его нельзя. Варяги не терпят малодушия и трусости, немедленно растеряешь все, чего сумел добиться, станешь посмешищем. К тому же он желал учиться у Уве, а не враждовать с ним!
Владимир нашел выход. Он даже дяде ничего не сказал.
Уве сидел на берегу, глядя с высоты на гладь Нево.
Северный и южный берег моря разительно отличались друг от друга. На юге, где впадает Волхов, берега низкие, болотистые, а здесь сплошные шхеры, скалы, гранит. Не фьорды, конечно, но и не ровная линия. Здесь волны о скалы бьются, как в родных для Уве местах, о которых скоро останутся совсем смутные воспоминания. Он любил рев моря, когда вода спорит с камнем, соленые брызги, особенный запах, который ни с каким другим не спутаешь. Но здесь вода пресная, а прилива нет вовсе…
Краем глаза Уве увидел подходившего славянина, этого заносчивого мальчишку, который его так раздражал. Неумеха, глупец, а туда же: конунг! Это слабые славяне могут стать конунгами по рождению, в мире, где жил и который любил Уве, такое признание можно только заслужить. Мальчишка ничем не заслуживал. Он хитер, но этого мало.
– Уве, я просить пришел.
– О чем? – поморщился варяг. – Чтобы не убивал?
– Чтобы научил биться хотя бы немного похоже на себя.