Теперь оставалось ждать. Но люди вернутся не скоро, сначала нужно все закупить у местных охотников на севере, а когда вскроются реки (Рогнеда настаивала, что лед по Двине пройдет раньше середины весны), добраться до моря, наторговать на рынках прибрежных городов и привезти добытое в Новгород.
– Если они привезут добычу, часть ее достанется тебе, – щедро обещала Алохия. Рогнеда только кивнула.
– Я многое могу посоветовать из того, что делали отец и братья, все это разорено, но возродить можно. Люди будут только рады, если ты возродишь, им на что-то жить нужно.
По подсказке Рогнеды Алохия выкупила многих рабов, приведенных новгородцами из разоренного Полоцка. Конечно, далеко не всех, ведь большую часть их отвезли на другие рынки, но и купленных хватило, чтобы на спешно расширенном дворе Рогнеды и на другом – за городской стеной – заухали тяжелые молоты кузнецов, застучали молотки бондарей и зазвенели молоточки злато– и среброкузнецов. Немного погодя одни женщины сели за ткацкие станки, а другие взялись за иглы и шелковые нити. Не только скупкой и торговлей пушниной жил Полоцк при Рогволоде, много в нем было умельцев, не все погибли на поле боя, не все из тех, кто выжил, попали рабами именно в Новгород и попались на глаза Рогнеде. Но те, кто попал и понял, что теперь под опекой своей бывшей княжны, трудились с благодарностью.
Это быстро принесло плоды.
Весной от отправленных в район Белого озера и дальше Радима и его людей пришла хорошая весть – скоры взяли немерено, больше, чем ждали, и с выгодой. Все собранное отправили по Двине на рынки, куда раньше возили люди Рогволода. Доход будет большой.
А еще позже Рогнеда родила еще одного сына, названного Ярославом. И хотя она жила по-прежнему отдельно от Алохии, они стали настоящими подругами.
Князь Владимир был где-то там далеко, от него не приходили вести, князю не до брошенных женщин и детей, он решал свои задачи.
Это вполне устраивало и Алохию, и Рогнеду. Женщины подружились и теперь старались сделать все, чтобы не зависеть от князя и материально. Обе понимали, что тому достаточно прислать дружину, чтобы все их благополучие закончилось, но надеялись, что успеют встать на ноги.
Владимир даже не подозревал, что в Новгороде против него вызревает женский бунт, который много опасней любого другого. Не военный, не ради захвата власти, а ради выживания и независимости. Две умные красивые женщины, родившие князю сыновей, не желали жить из его милости!
Но обе понимали, что до времени это нужно скрывать, что в Новгороде немало лишних глаз и ушей, и свободны в действиях они, только пока сам Владимир занят Киевом.