– Где ты была так долго? – спросил муж Бэлочку по возвращении.
– Мне стало немного дурно, закружилась голова. Я, пожалуй, вздремну.
Она плюхнулась рядом с супругом, положила ему на плечо свою гривастую голову и затихла. Жизнь не кончилась в ней, она только начиналась, возрождаясь.
Но только другая! Та, где радость бытия отныне будет заключена в ароматной сигаретке и во множестве запертых туалетов, кабинок, кабинетов и просто кладовок. А может дедушка прав, и она, действительно, удачно вышла замуж? Дружба народов, опять же…
Проснулась Люся там, где и заснула, за шатким кухонным столиком. Рука, поддерживающая чугунную голову, сомлела, на левой щеке вызрел безобразный рубец, полностью воспроизведший на лице фактуру рукава её выходной кофточки.
Сама кухня произвела на Люсю печально-гнетущее впечатление не то погрома, не то тотального обыска. Остатки светского приёма омерзительно воняли, приправленные запахом неимоверного числа выкуренных сигарет.
Мрачно оглядев кухню, Люся поняла, что начать здесь уборку, как впрочем, и закончить немыслимо, но освободить плацдарм, то есть стол, надо. На мутной душе полоскалось похмельное раскаяние, перемешанное с надеждой найти на этом маленьком поле битвы остатки выпивки. Зарядиться этими остатками, чтобы, как говорится, хватило бензина спуститься в магазин. Делов то всего было: спуститься с третьего этажа вниз и, выйдя со двора в своём же доме, зайти с парадной лестницы в маленький магазинчик на первом этаже.
Магазинчик этот знал Люсю уже больше двадцати лет. И хоть помнил её совершено другой, победительно-красивой, почти шикарной женщиной, произошедшие с ней печальные изменения воспринимал, как данность, и узнавал, и выручал все последние годы. Снабжал заветным спасительным алкоголем в неурочное время, а уж совсем в лихую годину покорно и приветливо брал на карандаш. Но в пределах разумного. Когда сумма долга начинала округляться до размеров неподъёмной для Люси цифры, кредит плавно закрывался до лучших времён. Лучшие времена обязательно наступали, Люся срочно перекрывала дефицит по бюджету, и всё возвращалось на круги своя.
Печально взглянув на остатки пиршества, Люся, к изумлению своему, ухватила взглядом едва початую бутылку водки. Не веря ещё окончательно в такую удачу, недоверчиво поднесла к самому лицу открытую бутылку, нюхнула и взалкала! Да, всё было настоящим: и бутылка, и водка в ней. Сейчас главное было грамотно похмелиться, вовремя, что называется, наступить на горло собственной песне. Чтобы в магазин, за теперь уже запасом алкашки, а не за необходимым для продолжения жизни лекарством, спуститься в более-менее достойном виде.