Дженни ожидала от Розы соответствующей реакции: удивления, изумления или чего-то подобного, но никакой видимой реакции не последовало, и по лицу Дженни скользнуло нескрываемое разочарование.
– Но Олби отказал заезжему гостю, – продолжила она рассказ. – Уж и не знаю почему. Наверное, тоже был пьян. Тогда путешественник взвинтил цену вдвое, и даже глазом при том не моргнул. А вдобавок пообещал прислать Олби репродукцию вместо оригинала, если тот согласится на его предложение и заключит с ним сделку. Олби согласился и огреб кучу денег. А тот человек получил картину в полное свое владение.
Дженни недовольно поджала губы и осуждающе покачала головой – то ли не одобряя сделку, то ли не дождавшись от Розы бурной реакции.
Роза отвела взгляд от картины и снова устремила его на открытку, скользнув пальцами по знакомым завиткам подписи. Она думала. Вот так просто и неожиданно ей стали известны детали этой истории! Хорошо одетый мужчина интересовался работами Джона Джейкобза и изъявлял готовность заплатить любые деньги за любое полотно его кисти. Конечно, это он! Фрейзер Макклеод! Но чтобы приблизиться хотя бы на шаг в его поисках, ей нужно встретиться и поговорить со здешними. Вполне возможно, у кого-то есть адрес или телефон Фрейзера, и тогда… А что тогда?
Роза больно прикусила губу. Дженни между тем вдохновенно говорила и говорила, стоя у нее над головой и ни капли не интересуясь тем, слушают ли ее.
И что тогда? Постучать в дверь его дома? Возникнуть на пороге и заявить с дурацким видом?.. Что, собственно, заявить? «Привет, Фрейзер! Помните меня? Вы были у нас однажды, сто лет тому назад, пытались кое-что выяснить. Застали меня в слезах, стали утешать. Мы немного поговорили о том о сем и на этом расстались. А потом я получила от вас открытку. И я храню ее все эти годы как самую драгоценную память о вас. Ах, да! Совсем забыла! Мне кажется, я вас люблю. А теперь можете подавать на меня в суд за непрошеное вторжение».
Боже! Какие безумные мысли лезут ей в голову. И какую глупость она сотворила, удрав из дома вчера. При ясном свете дня от ее решимости не осталось следа. Да, все, что она сделала, это безумие. Или, что еще хуже, детская выходка. И она вовлекла в нее свою дочь!
Фрейзер Макклеод прислал ей открытку не с объяснениями в любви, обычная благодарственная отписка. Дань вежливости, и только. А она умудрилась сотворить из пустяка неземную страсть. К тому же запретную. Как в романах. Что она здесь делает? Какого черта притащилась в такую даль? Бред наяву… Вот только домой возвращаться нельзя. Ну не может она, не может привезти Мэдди обратно в тот дом, что был ей родным. И где для нее по утрам поджаривались ее любимые тосты. Не может она снова отвести ее в школу, где милая помощница учительницы сидела с ее девочкой за одной партой, во всем помогая ей. А на переменах с удовольствием с ней играла, потому что дети упорно обходили ее дочь стороной. Нет, обратной дороги нет! Открытка с видом Милтуэйта привела ее сюда, так далеко от дома. Только эта открытка да пустые фантазии, на поверку не имеющие под собой никаких оснований. Но разве это единственная причина, по которой она решилась бросить все и уехать куда глаза глядят?