— На самом деле ты у меня очень красивая! Просто должен появиться человек, который сумеет разглядеть твою красоту.
Отец мой мог бы на этом и закончить, но для чего-то продолжил:
— Ты как конструктивистское здание!
Да-да, представляете, он так и сказал;
— Ты, моя милая, как конструктивистский дом. Сейчас еще не все понимают твоей красоты, но, поверь мне, пройдут годы, и тобой будут восхищаться!
Странно, что о функциональности моей он ничего не сказал. Самое смешное, что папенька оказался прав моим мужем стал архитектор. Папин тезка, Леша. Муж часто повторял, что влюбился в меня с первого взгляда, что тогда, впервые увидев меня ее сквере против НКИДа, не смог оторвать глаз. Глупость какая, но что ж…
Мы познакомились летом 1934 года. Время медленного фокстрота и подступающей жары. К этому моменту в моей жизни проскользнули несколько мужчин, но следа не оставили. Каких-либо иллюзий на собственный счет у меня никогда не было. Как у нас говорили? Третий сорт еще не брак? Вот это про меня! Я понимала, что со мной останутся не от хорошей жизни. В общем, когда Леша подсел ко мне знакомиться, я вдруг подумала, что он шпион! Нет-нет, я серьезно! К тому времени я уже почти пять лет как жила в Москве, работала в НКИДе ее по части страха успела поднатореть. Когда незнакомец заговорил со мной, я вдруг решила, что он иностранный агент. Все это выглядело гак странно. Я сижу себе, уродина, ее вдруг на тебе — такой красавец и знакомится со мной.
Несколько первых дней я не разговаривала с ним. Натурально! Думала, проверяют. Леша здорово шугал, но я даже не улыбалась. Помню, как я спросила у Пашки Азарова, считает ли он возможным, что кто-нибудь влюбится в меня? Глупый вопрос, я знаю. К тому же не совсем корректный. Так или иначе, Пашка похлопал меня по плечу:
— Какой он?
— Красивый, интеллигентный, похож на шведа.
— Может, действительно шпион?
— Не знаю, но в меня уже, кажется, проник…
— То есть, вы уже того?
— Дурак ты, Азаров!
Теперь я понимаю, что Леша был очень терпелив. Он стойко переносил все мои странности. Я же по-прежнему относилась к нему как к лазутчику. Более того, с каждым днем подозрения море только усиливались! Я не сдавалась, а он не отступал! Ну кто бы стал тратить столько времени на дурнушку вроде меня? С какой стати он так сюсюкался? Москва кишела красотками, а он прилип ко мне будто банный лист, Может, знал, что я жила на Западе? Может, хотел уехать?
Каждый вечер, стоя перед зеркалом, я перебирала платья и причины, основания и сережки, но Лешка не уходил. Я была готова поверить во все, что угодно, но только не в любовь, что в конце концов разрушила меня.