— Я родилась в Лондоне в 1910 году. Если верить рассказам гувернанток, отец мой, Алексей Алексеевич Белый, был человеком добрым и воцерковленным, Он познакомился с моей мамой в 1909 году в Париже, во время «Русских сезонов». Мать моя, Любовь Николаевна Краснова, была балериной и умерла во время родов. Воспитанием моим занялись две женщины: француженка, обучавшая меня слову божьему и рисунку, и англичанка, следившая за моей осанкой.
Смерть матери резко переменила отца. Некогда человек радостный и доверчивый, в один день он разорвал связь с церковью и всю оставшуюся жизнь посвятил борьбе с невежеством, Во всяком случае, так ему казалось… Отец мой был невротиком. Буквально каждая мелочь выводила его из себя. Если утром какой-нибудь незнакомец желал ему хорошего дня, папенька тотчас расплывался в улыбке и часами рассуждал о высоте, которой достигло британское общество. Если же кто-нибудь, напротив, хамил ему, словно малое дитя, отец садился у камина и разглагольствовал о несовершенствах этого мира. Во время занятий папа часто заходил в мою комнату и, развалившись в кресле, перебивал гувернанток:
«Никакого Бога решительно нет! Наша милая старушка слишком долго жила в допотопной России, единственным достижением которой стал пересмотр минимально необходимого количества пальцев для поклонения духам. Нет Бога, дитя мое, как нет и души! Люди есть вид, вид точно такой же, как, скажем, лошади или собаки. Существует мнение, что мы более совершенны… Что ж, в некотором роде да мы научились строить мосты, пароходы и омнибусы, по на этом наши успехи заканчиваются. Душа, о которой толкует наша трогательная няня, есть не что иное, как ловушка нашего мозга, неплохой капкан, но не более того. Нет никакого царствия небесного и жизни после смерти, ибо нет ничего вне нашей мысли. Голова есть не оружие наше, но наша главная проблема. Мы фатально ошибаемся, когда полагаем, что можем что-то понять. Перефразируя Декарта, я бы сказал, что человек существует, пока заблуждается. Твоя мама умерла в тот день, когда ты родилась, и больше никогда и нигде не появится. Нет ни воскрешения, ни какой-либо другой подобной чепухи. Есть лишь ересь и ложь. Мы должны мыслить себя как представителей вида, которого когда-то не было и которого однажды не станет, Каждую секунду, в протяженности, наш мозг обманывает нас. Подбрасывая надежду, мозг наш натурально издевается над нами. Собственно, именно это и есть наша отличительная черта, моя дорогая, самообман».
В 1919 году папа решил ехать в Россию. Он вошел в мою комнату и радостно объявил; «Мы уезжаем! Здесь, в Лондоне, живут старые люди. Новый человек, человек, которым уже не смогу стать я, но которым, безусловно, станешь ты, моя дорогая, живет и России».