Понял Илья, вот так, шутя, не сладить с таким. Не силой с ним равняться надобно, в ловкости да хитрости одолеть. Не всему Святогор выучил. Попривык Илья, что противник его не уходит из-под удара, встречает щитом, али оружием. Этот же, ровно маслом намазан — чиркнет по нему булава, и в сторону свистнет. Так скоро устать можно, махая без толку, тогда голыми руками бери. Сам-то не больно сабелькой своей размахивает…
Изловчился все-таки, и как витязь в очередной раз под руку поднырнул, развернулся и сзади по шлему наотмашь достал. Не сильно получилось, по самому навершью, однако ж и того хватило: соскочил с головы, покатился по земле, а у супротивника волосы светлые по плечам рассыпались. Баба!..
Опустились у Ильи руки от удивления, рот раскрылся — ровно дупло, полезайте белки-совы, всем места хватит. А баба тем временем не растерялась: подскочила, да как приложит с ходу в грудь кулаком. Не ожидал Илья, что в бабьем теле, да силища такая окажется. Взмахнул руками, да и полетел с коня на землю. Опомниться не успел: соскочила светловолосая, бросила в сторону сабельку свою, щит, выхватила из-за пазухи ленточку о три цвета, придавила грудь ему коленом, сплела руки этой самой ленточкой, снова на ноги поднялась, смотрит, улыбается.
— Ну что, женишок, — спрашивает, — сам пойдешь, аль за конем побежишь?
Совсем у Ильи в голове помутилось. И так удивительно было, а тут уж совсем ни в какие ворота…
— Какой я тебе женишок? — бормочет. — Кто ты вообще такая? Откуда взялась?
— Все вы так, — и голос у нее такой насмешливый, — один на другого как ворона на ворону… Хоть бы кто отговорку какую придумал. Ни ума, ни обхождения. Раз баба — силком ее, и вся недолга. Невдомек, что иная баба за себя и постоять может. Так может, мало не покажется. Подымайся, чего разлегся-то. Там тебя товарищи твои дожидаются.
— Какие-такие товарищи? — ничего Илья не понимает, однако поднялся кое-как. Руки к лицу поднес, на ленточку смотрит.
— Смотри — не смотри, — не вырвешься, — зубы скалит, и все тут. — Заговоренная. Самой Лелей. И не пытайся.
Как же, не пытайся. Поднапряг слегка руки — что за чудеса? Ровно цепями железными схвачены, а не ленточкой льняной.
— Ты что же это, полевица какая, али лесовица? — полюбопытствовал.
— Не полевица я, живая…
Вздрогнул Илья. Дрожь по телу пробежала. Слышал ведь голос этот где-то, вот, вроде как давеча, и слова те самые… Присмотрелся внимательнее.
— Ну, чего зенки-то вытаращил? Сам, спрашиваю, пойдешь, али на аркане волочь?
Снова руками пошевелил.
— Тебе, дурню, что сказано было? Никому не снять, кроме одного-единственного. Сама Леля мне ее подарила. И не пытайся…