После ухода посетителя Орхидея почувствовала странное облегчение, но не придала этому особого значения. Она очень удивилась, что мать так и не принесла им с гостем чаю.
– Мама, – позвала она. – Мама, где ты?
– Я здесь, дочка! – и в гостиную вошла Дебора Скалли.
– Почему ты не принесла нам перекусить?
– Кому нам?
Орхидея открыла рот от удивления: «Мне и мистеру Беллу, конечно!»
– Ты кого-то пригласила? – вдруг спросила мать.
– Да что с тобой, мама? Ты же сама его впустила! Мистер Деймос Белл.
– Никогда о нем не слышала.
Дочь не стала развивать тему, сославшись на плохое самочувствие матери и отсутствие отдыха после смерти отца. Она проводила Дебору в спальню и строго наказала ей поспать, а сама вернулась к шитью.
В целом гость произвел на нее хорошее впечатление. Его приветливая, хотя и не совсем искренняя улыбка располагала к себе, а легкий акцент даже придавал шарма.
Этой ночью ей приснился странный сон, словно она попала в какой-то прозрачный кокон и не могла разорвать его. Снаружи в него попадали, как стрелы, яркие лучи, но отлетали назад, и кокон не повреждался. Вместе с тем, Орхидее было безопасно внутри; выбраться она хотела из-за тревоги за кого-то, но кто это, она не знала.
По дороге в особняк Деймоса Белла будущая преподавательница слушала шуршащий звук под ногами, когда ступала по опавшим листьям и камешкам. На ней было тонкое шерстяное платье зеленого цвета с неброской тесьмой на конце рукавов и подоле. Темно-зеленую шляпку с сетчатой вуалью она взяла у матери, чем дополнила скромный костюм.
– Вы без зонта? – произнес работодатель, впуская гостью.
– Дождя нет, лишь слегка капает.
– Тем не менее, я настаиваю, чтобы вы сперва выпили горячего чаю, лишь затем приступили к занятиям.
– А это, как пожелает мой ученик, – улыбнулась Орхидея.
Она присела на софе рядом с камином и с удовольствием съела сандвич с огурцом, нежнейшую булочку с кремом и запила все это крепким чаем с бергамотом.
– Благодарю Вас. Было очень кстати, – вежливо сказала она хозяину и подошла к фортепиано. – Какой великолепный инструмент!
Нажимая на клавиши, Орхидея случайно наткнулась на пальцы своего ученика.
– Ой, простите, – смущенно извинилась она и залилась краской. – Готовы приступить, мистер Белл!
– Деймос! – поправил хозяин дома. – Называйте меня по имени, Orchidee[2]!
Возвращаясь домой, юная преподавательница вновь и вновь вспоминала свой первый урок. Ей импонировала похвала Деймоса Белла в том, что она вкладывает в игру душу. Они вообще много говорили о душе и ее значении для человека. Верит ли Орхидея в существование души? Девушка ответила, что верит. Временами, отрываясь от клавиш, она ловила на себе острый взгляд ученика, отчего ей становилось не по себе, и она начинала фальшивить. «Не сбивайтесь с ритма!» – тогда говорил ей Белл.