Бросив еще один взгляд на отвернувшуюся Сашу, Яр схватил и другую ее руку, помеченную такими же следами.
— Что это? — не обращая внимания на попытки его остановить, Самарский дернул вверх подол сарафана, осматривая похожие следы и царапины уже на бедре. — Кто это сделал? — не контролируя ярость, он сдавил кисти рук не менее сильно, до белизны.
В памяти почему-то всплыли слова Димы:
«Попробуй, расскажи Яру, посмотрим, кому он поверит, лучшему другу, или удачно подвернувшейся шлюхе…» Ответ очевиден. Самарский ей не поверит.
— Я упала, мне помогли подняться, — и прямой взгляд, иначе, не поверит и лжи.
Сжав челюсти с такой силой, что казалось, скулы окаменели, Самарский смотрел на нее молча. Саша пыталась считать секунды, силой заставляя себя не отводить взгляд. Нельзя, отвести — значит признаться во лжи.
Гляделки длились целую вечность, во всяком случае, так казалось Саше. Смотреть в глаза человеку, в этот миг, кажется, готовому тебя убить — страшно, очень. Не бейся в крови адреналин, она дрожала бы всем телом. В следующий момент, Яр отбросил ее руки. Понимая, что это единственный ее шанс на побег, Саша соскочила с кровати, обхватив руками подушку — хоть что-то способное обезопасить, отгородить.
Дура. Взгляд мужчины упал на лежавший раньше под ней осколок тарелки.
— Упала? — Самарский медленно склонился к острому осколку, взял двумя пальцами, и лишь потом повернулся к ней. — Упала, Саша?
Переводя испуганный взгляд с мужского лица на осколок и обратно, Саша боялась пошевелиться. Что обычно делают с арестантами, нарушившими правила? Посмевшими протащить в камеру опасные предметы? Девушка сглотнула комок страха в горле, прижав подушку еще теснее.
— Отвечай, Саша. Лучше отвечай! — он отшвырнул осколок, тот ударившись о стену, закатился под кровать. — От кого ты собиралась этим обороняться? Ты что, оглохла?
Самарский вскочил с кровати, тем самым заставив Сашу отпрянуть еще дальше, она остановилась, лишь почувствовав спиной стол.
— Ни от кого. На всякий случай, — одной рукой продолжая сжимать подушку, другой, Саша попыталась нащупать хоть что-то на столе. В данный момент ее пугал сам Самарский, и она не отказалась бы иметь в руках хоть что-то, способное спасти от его неконтролируемой ярости.
— Что за случай, малышка? — он подошел стремительно, выдрал из рук подушку, оставляя совершенно беззащитной. Желваки на лице ходили ходуном. — Ты считаешь меня полным идиотом? — он снова взял ее руки в свои, разглядывая зеленоватые уже синяки. — Куда падала? В страстные объятья одного из охранников? Не знал, что ты любишь пожестче. Можем попробовать… — не давая ей ответить, Яр резко наклонился, накрывая ее губы своими. Черт, она заставила его ревновать, до одури. Он узнает, все узнает, и кто, и какого, и сколько раз она успела ему изменить. Узнает, только сначала покажет, чем это чревато…