Она испытала знакомое чувство, когда его парапсихический талант начал поиск контакта с концентратором и машинально ответила. В плоскости подсознания обретал форму совершенно прозрачный кристалл. Раф с искушающим мастерством стал пропускать через него свою силу.
На этот раз сопутствующее этому вспыхнувшее сексуальное притяжение было таким сильным, что Орхидея не могла ни думать, ни даже дышать. Было такое ощущение, будто она нырнула в водопад.
И тут она поняла, что именно собирался сделать Раф. Ее охватил гнев, в значительной мере приглушив желание.
— Ну уж нет, Стоунбрейкер. — Она оттолкнула его нависающие плечи и попыталась прервать парапсихический контакт. — Немедленно прекрати. Будь я проклята, если позволю тебе использовать фокусную связь для моего совращения.
— Нет, подожди, — умоляюще прошептал он. — Не отключайся. Пожалуйста.
В плоскости подсознания Раф заключил созданный ею кристалл в клетку из сверкающих волн необработанной энергии, и Орхидея с ужасом поняла, что не может прервать контакт. Если бы она не слышала рассказы подруг из «Синерджи инкорпорейтед», то не поверила бы, что то, что вытворял Раф, вообще возможно.
Вверх взяли инстинкт и принципы мета-дзен-синергетической самообороны. Орхидея прекратила сопротивляться, вместо этого направив в плоскость подсознания поток собственной энергии. Она быстро стала воздействовать на грани кристалла, изменяя фокус до тех пор, пока волны энергии не рассеялись. Выглядело так, будто они преломлялись через тысячу блестящих зеркал. Неконтролируемая сила в плоскости подсознания бесцельно отражалась от граней кристалла.
— Какого черта? — Раф был удивлен и потрясен, и это чувствовалось как на физическом уровне, так и на подсознательном. — Что ты делаешь?
— А ты, по-твоему, что делаешь? — парировала она.
— Проклятье. Извини. — В плоскости подсознания рефлексы Рафа были даже быстрее, чем в материальном мире. Он резко и безоговорочно оборвал поток таланта. — Извини. Вот дерьмо! Я не хотел…
Орхидея быстро уничтожила кристалл. Она настороженно наблюдала, когда Раф медленно отстранился и сел возле нее. Она не знала, чего ожидать. Он не выглядел ни рассерженным, ни сбитым с толку, ни потрясенным, а скорее был глубоко подавлен. На его высоких скулах выступили ярко-красные пятна. Досада, смущение и унижение пылали в его глазах. В них просматривалось еще что-то, решила она. Неужели страх? Чего Рафу бояться?
— Извини, — снова повторил он, протянув руку, словно хотел коснуться ее, но потом убрав. — Это было так… так примитивно, не правда ли?