– Нос? – предположил Колин. – Родинка? Третий глаз?
Чейз нахмурился и взглядом предложил брату придержать язык.
– У вас уже бывали огнестрельные ранения, Драйден?
– Нет. Хотя было одно штыковое.
– Думаю, это вам понравится не больше.
Мужчины невесело усмехнулись.
– Даже не могу себе представить почему. – Драйден сделал еще один глоток.
– Я почищу рану, а потом… мы сделаем все остальное. Не сомневайтесь, я уже занимался этим раньше. Вы можете потерять сознание, но, поверьте, мы не тронем ваших карманов, если это произойдет. Закройте глаза, если хотите.
Драйден покачал головой. Теперь его дыхание стало частым и поверхностным.
– Не хочу. Все равно я вижу только ее.
Это было так откровенно и настолько не соответствовало моменту, что братья Эверси на мгновение замерли. И в недоумении уставились на лежащего перед ними лорда Айсберга. И все же он закрыл глаза.
– Она меня не любит, – тихо прошептал он.
Это прозвучало, как дополнение к предыдущему утверждению. Если ему предстояло умереть, не хотелось бы, чтобы это были его последние слова.
Чейз секунду колебался.
– Приведи Адама, – тихо приказал он брату.
Колин искренне удивился. Обещать раненому, что с ним все будет хорошо, при этом посылать за викарием, коим являлся их кузен Адам – как-то нелогично. Но когда Чейз Эверси отдавал приказы, никто не осмеливался ему возражать.
Привычка, как всегда, возобладала. Колин покосился на брата, кивнул и отправился выполнять распоряжение.
Шестью неделями ранее
Феба Вейл распахнула дверь в магазин аксессуаров для женщин и, войдя внутрь, тут же навалилась на нее всем телом, чтобы преодолеть напор ветра и закрыть ее. Дверной колокольчик отчаянно зазвенел.
Она замерла на пороге, наслаждаясь великолепным зрелищем. Магазин Постлетуэйта в Пеннироял-Грин считался местной пещерой Алладина. Здесь все сверкало и переливалось многоцветьем красок: повсюду были расставлены коробки с костяными и серебряными пуговицами, атласными бантами и батистовыми платками. В витринах притягивали взгляд кружевные веера и меховые муфты, мотки атласных лент и шелковых ниток. На прилавке были разложены тонкие, как лепестки роз, лайковые перчатки. Китайские шелковые шали и элегантные шерстяные капоры так и манили к себе. А в углу на полках были выставлены всевозможные шляпки – потрясающе красивые, очень-очень модные и безумно дорогие. Они чинно стояли в ряд, словно сплетницы-аристократки.
Одна шляпка была особенной, удивительной, неповторимой, при одном только взгляде на нее у Фебы трепетало сердце.
Феба очень обрадовалась – предмет ее грез все еще здесь, его никто не купил!