– Это действительно захватывает, – тихо сказал Джулиан. – Не всех, конечно. Только некоторых.
Неожиданно Феба осознала, что чувствует его дыхание, теплое и чуть пахнущее сигарами, на своем лице. Как они оказались так близко друг к другу? Она не отстранилась.
– Я помню, как впервые услышал оперу, – продолжил он. – Это было…
– Ш-ш-ш.
Джулиан улыбнулся – яркая вспышка в темноте.
Голос Софии Ликари взлетел до казалось бы недосягаемых высот, потом упал и зазвучали мастерские волшебные трели. Ее голос преследовал и требовал, дразнил и умолял и наконец оборвался на ноте, от которой должна была разлететься люстра и осыпать собравшихся в зале осколками.
Послышались аплодисменты.
Феба чувствовала себя переполненной чувствами и одновременно измученной.
– По-моему, простых аплодисментов здесь явно недостаточно, – пробормотала она.
– Не могу с вами не согласиться, – кивнул маркиз, явно не подпавший под власть волшебного пения. – Она бы предпочла поклонение. Поверьте мне, мисс Вейл, она поет, словно богиня, но она обычный человек. Слабое существо. Если хотите, вместилище. Дорогостоящее, требовательное, капризное вместилище для неземного таланта. Она храпит так же громко, как поет, и моется куда реже, чем хотелось бы.
Феба засмеялась, но тут же прикусила губу, чтобы наказать себя за неуместное веселье.
– Как вам не стыдно! Вы не должны говорить мне такие вещи. Это не по-джентльменски.
– Я дарил ей дорогие подарки, выполнял все капризы, а она попыталась меня убить. Я всего лишь… Мы все только люди, мисс Вейл. И все несовершенны. У каждого есть свои слабости, желания, недостатки. Как говорится, каждому свое. Временами мы видим то, что хотим видеть, и не замечаем ничего другого.
Кого он убеждает, ее или себя? Неужели он хочет сказать ей что-то важное?
Или никто в высшем обществе не в состоянии его понять?
– Не могу представить себе вашего поклонения, лорд Драйден.
– И снова вы правы, – усмехнулся маркиз. Он внимательно изучал свою сигару, которую докурил уже до самого конца.
Только в этот момент Феба заметила, что сжимает его рукав. Она отдернула руку и отпрянула.
– Извините, – пробормотала она. – Я не заметила… Мне очень жаль.
– Вам не за что извиняться, – неожиданно страстно выпалил он.
Теперь она отчетливо чувствовала его запах, уникальный, свойственный только этому мужчине. Она ощущала исходящее от него тепло – словно от тлеющего огня. Это одновременно успокаивало и будоражило.
Феба не могла вспомнить, когда в последний раз непроизвольно хватала кого-то за руки в поисках безопасности или защиты.