– Любила, – Макеев процедил это слово с явным неудовольствием, но Саша покачала головой.
– Люблю. И совсем не потому, что он это заслужил или был идеальным.
Глаза мужчины насмешливо сузились.
– Чем хуже, тем лучше, да? Только мазохизм тебе не к лицу. Могла бы быть счастлива и свободна, а так непонятно, кто из вас более мертв.
– Тебе-то что?
Несмотря на заверения Дмитрия, что дело вовсе не в его чувствах к бывшей жене Филиппа, Саша не поверила. Причина наверняка была, а именно эта казалась самой очевидной. Только вряд ли он станет признаваться в своих чувствах или слабостях обычной сотруднице, пусть с ней и случилось какое-то подобие секса.
От подобных мыслей опять стало жарко, и женщина ужаснулась своей распущенности. Только что решила, что не хочет ничего, не ждет никаких отношений и не собирается заменять отданное навечно место в сердце другому, а теперь опять кипит при одном только воспоминании о минутах в его руках. И мечтает о повторении.
Дмитрий оказался рядом, а она даже не различила его шагов. Приблизился мгновенно и неслышно, ухватил цепкими пальцами за подбородок, заставляя развернуть лицо. Склонился вплотную к губам, но так и не дотронулся до них, лишь теплое дыхание приласкало кожу. Единственная, словно невольная нежность, хотя все остальное в облике мужчины говорило о том, что ему куда приятнее причинять боль.
– Знаешь, что было бы для него самым страшным наказанием? Гораздо более худшим, чем то, что уже свершилось? Увидеть тебя вот такой. Крушение всех идеалов и надежд. Верная и непорочная красавица... Ему ты бы тоже изменяла, если бы успела стать женой?
Лучше бы он ее ударил. Саша отшатнулась, впечатываясь затылком в стену, и не сдержала вскрика, вызванного внезапной болью, такой сильной, что даже в глазах потемнело на мгновенье. Возникло наивное, полудетское желание потерять сознание, забывая обо всем услышанном. И очнуться совсем в другом месте, в привычном, пусть и бесцветном мире, где никто не тормошил, заставляя выбраться из своего панциря, намеренно не терзал сердце и не стремился зацепить каждым словом. Как же все это противно! Просто до омерзения! А ведь Дмитрий даже не представляет, насколько сильно ошибается. И она ни за что на свете не стала бы изменять любимому. Помыслить о таком не смогла бы. Пока Филипп был рядом, для нее не существовало других мужчин, а когда все внезапно закончилось, тоже не получалось думать ни о чем подобном. До появления этого странного человека, вызывающего настолько противоречивые чувства.
– Ну-ну... правда – еще не повод плакать, – Макеев улыбнулся, подбирая кончиком пальца соскользнувшую с ресниц каплю. – Это твоему мужу впору рыдать, что не сумел удержать такую женщину.