Макеев вдруг поднялся, подхватывая ее на руки, и прежде, чем Саша успела как-то на это отреагировать, толкнул плечом дверь в углу кабинета. Они оказались в крохотной комнатенке, где раньше не приходилось бывать, почти утонувшей в темноте из-за закрытых жалюзи. Из мебели там находился лишь небольшой шкаф и диван, к которому и шагнул мужчина. Неожиданно вспомнились его слова о юбке и чулках, которых она не надела. И о столе в кабинете... Холодные от слез щеки вмиг заполыхали.
– Ты же собирался... – выговорить это не получилось, и приготовленная колкость так и осталась не озвученной.
Дмитрий чуть улыбнулся, опуская ее на диван.
– Тебе надо отдохнуть.
Разжал руки – и тут же показалось, что кто-то распахнул окно и впустил в комнату злой зимний ветер. Саша поежилась, поднимая глаза на мужчину.
– Не уходи... Мне холодно.
Потом она пожалеет, непременно раскается, что допустила подобную вольность, ища поддержки у постороннего человека, но сейчас просто хотела ни о чем не думать, укутаться в его присутствие и действительно уснуть.
Дмитрий помедлил несколько секунд, потом опустился рядом, позволяя уткнуться ему в грудь. Снова обнял, возвращая утраченное тепло, запустил ладонь в волосы, притягивая вплотную и замер, не говоря ни слова. Просто лежал, прислушиваясь к ее дыханию, сначала неровному из-за все еще прорывающихся всхлипов, постепенно стихающему и, наконец, едва различимому. Морщась от неудобной позы, позволил себе пошевелиться, лишь когда убедился, что женщина в его руках уснула. Осторожно встал, покинул комнатку, чтобы через минуту вернуться с влажным полотенцем в руках. Склонился над Сашей, вытирая потеки туши на лице. Сон был глубоким, а его касания – почти невесомыми, и женщина даже не пошевелилась. Опять напряженная, как тогда, ночью, в квартире, оставшаяся дежурить возле больного начальника. Плотно сжатый рот, морщинка между бровями, стиснутые в кулаки пальцы. И снова замерзла: руки ледяные, а колени подтянула к животу, пытаясь свернуться в клубок.
В шкафу было покрывало, не особенно теплое, но все же лучше, чем ничего. Он укутал женщину, и Саша тут же вцепилась руками в край ткани, натягивая на себя, но при этом не проснулась. Казалось, даже не дышала, – застыла в одной позе, погрузившись в только ей ведомый мир. В комнате стало еще темнее – зимний вечер начинался слишком рано. Пора было возвращаться к работе, но Дмитрий, забыв о времени, стоял над распростертой на диване фигуркой. Все получалось совсем не так, как ему виделось. Девчонка так ничего и не поняла. Не захотела услышать. На нее не подействовали ни унижения, ни насмешки. В хрупком, надломленном существе силы оказалось куда больше, чем она сама могла предположить, но вот направлена эта сила была не в том направлении. И что делать дальше, он понятия не имел, а отмерянный ему срок неумолимо приближался к своему завершению. Взгляд задержался на губах, бледных, но настолько манящих, что мужчина решился на недопустимое: тронул краешек рта подушечкой пальца. Теплые... и такие нежные, несмотря на сухость и крошечные трещинки, пересекающие тонкую кожу. Многое отдал бы, чтобы почувствовать их вкус, хотя бы раз в жизни. Но ошибок и так уже сделано предостаточно, добавлять к ним еще и не нужный никому служебный роман было бы безумием. Отнял руку, поднося к собственному рту на один ничтожный миг.