Скорпиус тщательно собрал со дна остатки супа, промокнул рот салфеткой и, откинувшись на стуле, пристально посмотрел на Гарри.
— Температура за окном на данный момент составляет двадцать три целых шестьсот двадцать три сотых градуса Цельсия, — начал он, — двести девяносто девять целых семьсот двенадцать сотых градуса Кельвина и двадцать четыре градуса ровно по системе "О-Пи". Температура в комнате превышает температуру за окном на пять градусов ровно, и является оптимальной для нормального функционирования органов дыхания человека и сов. Что касается влажности воздуха...
Он говорил и говорил, и говорил — практически скороговоркой, вываливая на Гарри тонны информации и цифр — о климате и микроклимате, о частоте дыхания, скорости пульса, температуре съеденного ими супа и о том, как эта температура влияет на усвояемость пищи. О ткани маек и признаках того, что Гарри натер ремень. О том, что Гарри нужно съесть только одну семьдесят пятую часть таблетки и о способе отделить от нее нужное количество.
На столе уже давно успела появиться и почти исчезнуть в желудке Гарри вкуснейшая пицца, а стол оказался полностью заставлен едой. Наконец, когда Гарри, не выдержав, вскинул руку, обрывая поток слов, Скорпиус остановился и резюмировал:
— Это то, о чем я думал, в ту секунду, когда начал говорить. Малая часть. И в детстве я имел привычку озвучивать кажущиеся мне интересными наблюдения вслух, — он хмыкнул, глядя на вытянувшееся лицо Гарри. — А еще я искренне считал, что люди знают непозволительно мало, и что мой долг это исправлять.
Конечно, если Скорпиус не преувеличивал, старшим Малфоям пришлось с ним действительно нелегко. Но любой ребенок, пусть даже и "тяжело переносимый", должен, прежде всего, быть любимым. В этом Гарри был убежден, и ничто не могло изменить его мнение.
— Я надеюсь, ты мне поможешь с одной семьдесят пятой таблетки. Боюсь, мой глазомер не настолько развит, чтобы суметь точно разделить ее, — улыбнулся Гарри и потянулся за чайником чая. — И я остановил тебя не оттого, что мне было не интересно тебя послушать, а в тот момент, когда я перестал усваивать тот объем, которым ты решил со мной поделиться, — он наполнил чашку ароматным черным чаем и вернул чайник на середину стола. — Ну и возвращаясь к теме наследника, я рад, что на тебя не навесили обязательства. Но, Скорпиус, послушай... если твой ребенок унаследует этот дар, вместе вы непременно справитесь с трудностями. Я ни в коем случае не толкаю тебя под венец, просто не хочу, чтобы ты ставил крест на семейной жизни, — выдохнул он, зацепившись взглядом за несколько плавающих чаинок в чашке. — Но в любом случае, решать только тебе, — и сделал небольшой глоток.