Я снова открываю дверь.
Коридор снова пропадает.
За дверью тот же мертвый лес.
– О’кей, – говорю я. – Теперь мы знаем, что связь между дверью и миром сохраняется только на протяжении одного сеанса. Вот почему никто из ваших испытателей не вернулся в лабораторию.
– Значит, как только препарат начинает действовать, коридор переустанавливается?
– Думаю, что да.
– Тогда как мы вернемся домой?
Аманда прибавляет шагу.
И еще… еще…
Она уже почти бежит.
А потом бежит по-настоящему.
Убегает в темноту, которая не меняется.
Не кончается.
Закулисье мультивселенной.
Я обливаюсь по́том и уже умираю от жажды, но ничего не говорю. Может быть, моей спутнице нужно это. Сжечь какую-то часть энергии. Понять, что как бы далеко ты ни убежал, коридор не кончится никогда.
Наверное, нам обоим надо очень постараться, чтобы примириться с ужасом бесконечности.
* * *
Аманда наконец выдыхается.
Сбавляет шаг.
Некоторое время в тишине слышен только шорох наших шагов, эхом улетающий вперед, в темноту.
Голова кружится от голода и жажды, и все мои мысли только о тех двух литрах воды в нашем рюкзаке, но я знаю, что мы должны беречь их.
Идем дальше по коридору.
Я держу фонарь и осматриваю каждую стену каждого куба, хотя и плохо представляю, что именно ищу.
Может быть, какой-то обрыв в бесконечной цепи единообразия.
Что-то такое, что могло бы дать нам некоторый контроль над выбором пункта выхода.
И все это время мысли мечутся в темноте…
Что будет, когда кончится вода?
Что будет, когда кончится пища?
Что будет, когда сядут батарейки – наш единственный источник света?
Как мне найти путь домой?
Сколько часов прошло с тех пор, как мы в первый раз вошли в куб в ангаре лаборатории «Скорость»?
Я теряю ощущение времени.
Я теряю уверенность.
Усталость наваливается с такой силой, что сон уже кажется соблазнительнее воды.
Бросаю взгляд на Аманду – в синеватом свете черты ее лица холодны, но прекрасны.
Выглядит она испуганной.
– Проголодался?
– Близко к тому.
– Жутко хочется пить, но воду ведь надо экономить, да?
– Разумное решение.
– Я совершенно дезориентирована и с каждой секундой чувствую себя только хуже. У нас, в Северной Дакоте, вьюга – дело привычное. На равнине снег метет так, что теряешь ощущение направления. Головокружение начинается, даже если просто смотришь в ветровое стекло. Если такое случается, надо съехать на обочину и переждать пургу. Сидишь в холодной машине, и впечатление такое, словно мир уже исчез. Вот так я и сейчас себя чувствую.
– Мне тоже страшно. Но над этой проблемой я сейчас работаю.
– Как?
– Прежде всего надо вычислить, сколько времени в коридоре дает нам препарат. Вычислить точно, до минуты.