— Король бежал!
— А-а! Ратуйтесь, хлопцы!
— Дерржать строй!!! — Но как-то слишком неуверенно: скорее больше по привычке, чем по необходимости. — Ах, в Бездну все! Отступаем!!!
— Спасите!!!
Ополчение покачнулось, подалось сначала вперед, гремя оружием, и отхлынуло назад. Мигом войско превратилось в обезумевшую толпу.
Паника накрыла черным крылом всех, без исключения. Животный страх за свою жизнь, чувство локтя, сумасшествие спасающихся — все навалилось удушливой волной на Джеремию. Толпа врезала сапогом по печени, втоптала в землю, прошлась тяжелой подошвой по спине, размолотила в щепы древко, все еще стиснутое в руках, подхватила неистовым ураганом с землю и швырнула дальше.
А сзади с торжествующим улюлюканьем неслись степняки, рубили и кололи убегающих, арканы выхватывали из стада, в которое превратилось ополчение, людей и швыряли под копыта своих коней. Сзади неслись стрелы, разя в спины и задницы. Стальной клинок степной гвардии уверенно резал толпу на две части: одна — между молотом и наковальней вражеской армии, вторая… Второй дали шанс, но ненадолго. Как только расправились с первой половиной, степняки повернули и против остальных.
Это была бойня — ничего больше. Глазастик бежал изо всех сил, шныряя между топчущихся лошадей и падающих ополченцев. Чудом уворачиваясь от летящих стрел и стальных молний копий.
Еще чуть-чуть и еще. Дыхание рвало раскаленной кочергой грудь, ноги одеревенели, и гоблин уже совершенно не чувствовал, как он их переставляет. В глазах — багровый туман, и бьется в голове пойманной птицей душа.
Он не бежал, а просто медленно плелся, едва переставляя ноги. Огромные ступни заплетались, цеплялись одна за одну, руки повисли бесчувственными плетьми. Еще один бесконечный по счету шаг — ноги подогнулись, и Джеремия рухнул в пыль. Перевернулся на спину. Ему было просто все равно: он устал настолько, что уже просто было наплевать на поганых степняков. Скорей бы они пришли, да прекратили мучения.
Он перевернулся и вместо оскаленных степняцких рыл увидел звезды, огромные, сияющие и завораживающие. Просто звезды…
5.
Он лежал в траве и смотрел на небо. Звезд больше не было, а только лишь опрокинутое бледно-голубое дно огромной чашки. Даже небо в степи казалось пыльным — так и тянуло наслюнявить палец и провести по грязи. Авось, да проступит пронзительно-яркая полоса истинного цвета.
Осознание того, что он все еще жив, пришло к Джеремию лишь после этого дурацкого желания. Потом нахлынула радость. Дикое, необузданное счастье. Хотелось прыгать и плясать, орать во все горло и смеяться до колик в животе. Слава Свету, но сил на все это просто не осталось.